Триумф еретиков. Евгений Федоров

сторону, но она была уже… на шестом месяце беременности.

      Подруга-лейтенантша уехала вечерним автобусом на аэродром, к мужу, на расправу, а Тамару капитан не отпустил. Он был согласен на всё… То, что он услышал ночью от Тамары только укрепило капитана в решении: отнять Тамару у лейтенанта. Даже беременную…

      Тамара понимала, что аборт делать уже поздно, а жить со своим лейтенантом – это поставить на себе крест. Но, разведясь с лейтенантом, она получит такие жалкие алименты, что придётся искать работу… Какую? Без профессии… Уборщица? Сторож? Пойги на панель? С ребёнком на руках… Полный тупик.

      И Тамара приняла предложение капитана, как манну небесную и решение всех проблем, хотя он и был старше её на десяток лет…

      …Но по истечении двух лет в новой семье Тамара поняла, что она сменяла «часы на трусы». Лейтенант, какой-никакой, но всё-таки был под боком и ночевать, хоть измочаленный службой, но приходил домой. Капитан же, после двухнедельных застолий, пропадал на полгода в море и Тамара, как «соломенная вдова», ложилась со слезами в холодную и пустую постель. (Второго ребёнка она тоже отправила к своей матери и перевела на неё «лейтенантские» алименты). Рядом жили точно такие же жены моряков. Одни из них смирились с такой жизнью в силу своего генетического кода, другие строили свою личную жизнь, пускаясь во все тяжкие и тогда отсутствие мужей-добытчиков их вполне даже устраивало: «муж-батрак», а чего плохого? Не достаёт, а денежки делает немалые!

      Так Тамара сошлась близко с Ларисой («Лялей»), женой старшего механика, обе родили, обе отправили детей своим мамам. И застраховали свою жизнь, таким образом, гигантскими алиментами, ежели их виртуальным муженькам времяпровождение их жён придётся не по вкусу. «Адью! И полжизни плати!» Потому что своих мужей они считали извергами, которые губят их молодость и здоровье отсутствием половой жизни и гормональным сбоем.

      …Родители Ларисы-Ляли так были заморочены добыванием денег, каждый на двух работах, что совсем не вникали в жизнь дочери. Они всю жизнь копили деньги: вначале на холодильник «ЗИЛ» (мечта! Очередь – 5 лет!), потом на болгарскую стенку, на гараж (покупали заранее, впрок!) и, наконец, – на автомобиль «Жигули» (очередь – 15 лет!). Очнулись, когда дочкин след простыл, она поступила в иняз и демонстративно переселилась в общагу, чтобы не видеть своих примитивных «совков». А за то, что ей каждое воскресенье приходилось, скрепя сердцем, идти к своим одрам за продуктами и выслушивать при этом советы и нотации, она их тихо ненавидела и выход из замкнутого круга нищеты Ляля (так её окрестили ещё в школе, она не выговаривала букву «р») видела в срочном замужестве. Студент-старшекурсник, вернувшийся из преддипломной стажировки в капстране вполне подходил: просматривалась совместная командировка за кордон! И они, прямо в общаге, обмыли «бормотухой» всей группой «англичан» сие, как оказалось – заурядное событие: роспись в ЗАГСе.