Искушение. Жена врага. Ана Князева

стихию. Заставляет все вокруг задрожать. Раствориться из поля зрения.

      – Браво! Какая послушная жена и дочь! Какая преданность долгу! Ты ради них готова не все, верно? Хоть на панель, хоть в пекло. Хорошо… Тогда раздевайся. Снимай все эти тряпки. Посмотрим, стоишь ли ты тех денег, которые я за тебя отвалил…

      ***

      Словно загипнотизированная не могу оторвать глаз от мужчины. Краем сознания отмечаю количество расстегнутых пуговиц на черной рубашке. Распыляю внимание, делаю все, лишь бы не сойти с ума и не скатиться в банальную женскую истерику.

      Сглатываю колючий ком. Пытаюсь сделать вдох, но снова что-то мешает. Легкие впиваются в ребра, не пропуская ни грамма кислорода. В глазах темнеет, и комната начинает вращаться.

      Обнимаю себя руками, пока он лениво скользит по моей фигуре. Чувствую себя выставленным на витрину товаром. Хотя… я и есть товар. Игрушка, которую он купил.

      Вздрагиваю как от удара. Снова вскидываю голову и, встретившись с арктическим холодом глаз, робею.

      Наверное, было бы проще снять с себя одежду, будь передо мной кто-то другой. Я бы представила, что это очередное испытание. Одно из многих, чтобы сохранить жизни дорогих мне людей. Жертва во благо, если такое вообще возможно в нашем современном обществе.

      Но передо мной Тимур!

      Уже не мой, но все еще помнящий каждый миллиметр моего тела. Тот, кому я отдала себя без остатка…

      – Чего застыла, Снежинка? Я жду… – он не спеша подходит к черному, обитому бархатом, креслу, садится в него, расставив длинные ноги в стороны, и вальяжно откидывается на спинку. – Покажи, на что ты готова ради любимого мужа.

      Голос Тимура, словно раскат грома. Несмотря на то, что говорит тихо, с противной ленцой, которая мигом ассоциируется с Глебом, все внутри меня сотрясается.

      – Пожалуйста, давай поговорим, – молю я и тут же ненавижу себя за это.

      Слабость никого не красит. Меня уж тем более.

      Это видно по его взгляду, холодному прищуру глаз и тонкой линии губ.

      Тимур наслаждается моим падением. И это ранит. Сжимаю предплечья изо всех сил, задевая скрытые под тоналкой синяки. Сейчас я напоминаю себе мазохистку, которая осознанно делает себе больно. Специально. Чтобы не забыться ни на секунду.

      Он – другой.

      Этот мужчина не имеет ничего общего с моим Тимуром.

      Мой Тимур никогда бы так со мной не поступил!

      – О чем? – правая бровь вопросительно взлетает. – Что ты можешь сказать? Все уже давно решено, Снежана. Ты здесь. В моем номере. На моей територии. И ты будешь делать все, что я скажу.

      Вспыхиваю как спичка. Рука сама замахивается вверх, выдавая все мои чувства. Я замираю так и не сдвинувшись с места, отдергиваю ладонь и, сжав пальцы в кулак, глубоко вздыхаю. Нельзя поддаваться эмоциям. Нельзя!

      Тимур не двигается. Лишь слегка приподнятые темные брови говорят, что он удивлен. Глаза презрительно щурятся. Нас окутывает звенящим куполом тишины.

      – Маленькой королеве не понравились мои слова?

      Они убивают меня, как же