Гонзо-журналистика в СССР. Евгений Капба

отбиваясь от неведомой напасти.

      Монтёры, которые курили тут же, сидя на корточках или опершись на борт «газона», повскакивали в испуге.

      – А-а-а-а-а! – продолжал вопить Иван. – Спасите, хлопцы, чо-о-о-орт!

      – Тьфу, ёлупень! – закричал Чуйко. – Какой же это чёрт? Это мышь! Летучая! Слезай оттуда, что ты как этот?! Монтёры потешались над Иваном и ржали до слёз. А тот наконец успокоился и принялся слезать со столба. Проявляя чудеса ловкости и эквилибристики, он снял с себя пояс, потом – «кошки» и принялся отвязывать лодку. Ветер усиливался, лодку помаленьку относило всё дальше и дальше по течению. Как так вышло, что Иван повис, зацепившись за корму своего судна ногами, а за опору руками – вопрос непраздный, но ситуация стала безвыходная. Подтянуть «човен» обратно к столбу сил у него не хватало, лицо покраснело от натуги, пузо уже касалось воды, и он снова закричал:

      – Спасайте, хлопцы!

      – Ива-а-ан! – кричали хлопцы. – Бросай шхуну, плыви сам!

      – А-а-а! – Иван шлёпнулся в воду и энергичным кролем двинул к берегу, активно загребая руками.

      Лодку тихо-тихо под воздействием ветра тоже прибило к берегу, и мы с водителем Васей отправились за ней, топая по грязи.

      – Ива-а-а-ан! – монтёры продолжали мстить товарищу за то, что он проспал самую тяжёлую часть работы. – Померяй глубину!

      – Так утону же! – булькал Иван.

      – А ты померяй!

      – …ять! – сказал Иван, когда оказалось, что «временные водные потоки» едва ли достают ему до колена. – Чтоб я сдох!

* * *

      ЛЭП восстановили, по звонку в контору из сельсовета – подключили к сети. Вышемирские жители монтёров благодарили от души, а монтёры планировали продуктивное окончание рабочего дня. Отогревшийся в будке неунывающий Иван ругался с Петровичем по поводу подсолнечного масла:

      – А я говорю – не обдрищусь! Наоборот – очень полезно для организма!

      – Слушай, – сказал Петрович, – если ты залпом выпьешь стакан подсолнечного масла – я тебе куплю бутылку.

      – Беленькой?

      – Беленькой. Вот работу закончим – зайдём в сельпо и возьмём масла и водки. Бахнешь стакан – я тебе сразу бутылку.

      Иван задумался и облизал пухлые губы.

      – А Викторович что?

      – А что Викторович? Я сейчас ему суть спора изложу, и он скажет, что ты идиот!

      Дед возвращался из сельсовета мрачный:

      – Ну что, хлопцы? Не судьба нам в Дубровицу вернуться – замыкание на Верхних Жарах. Ничего срочного, всё работает – но разобраться надо, – а потом повернулся ко мне: – Хотел, Гера, монтёрского хлебца? Ну, вот. Ещё и в будке заночуешь, почувствуешь нашу работу на своей шкуре…

      Хлопцы поворчали и полезли за нехитрым ужином: у каждого с собой был тормозок. Сало с мясными прожилками, лучок, чёрный хлеб, варёная бульба, яйца и малосольные огурчики. Соль в спичечном коробке, чай из эмалированных кружек, нагретый на буржуйке. Быть нахлебником я не желал. А потому – потопал в сельпо.

      На полках было не густо. Однако