Казя теперь труп. Ая эН

объясни, – приказал Склеп Лексу, – а мы пока сгоняем за продуктами.

      Лекс принялся рассказывать о том, как люди берут горсть земли со старого захоронения, перевозят на новое место, подсыпают – и вроде как семья в сборе. Но Казе было не до его рассказа: на ее глазах новые знакомые один за другим лихо проваливались сквозь бетонно-мраморное покрытие и исчезали в глубине. Не успел последним нырнуть Игнат, как сбоку появилась, из земли же, тетя Таня с блюдом, полным совершенно одинаковых яблок. Следом нарисовался Маня с неким рогатым предметом – оказалось, это складной стол.

      Вскоре стол был установлен, накрыт скатертью и украшен свечами.

      – Свечей у нас – миллион! – похвастался Маня. – Тебе достаточно светло?

      Казя кивнула:

      – Вполне! А вам?

      – А нам не нужно. Разве что для красоты. Тебе тоже потом не нужно будет. Тут кто как адаптируется. Кому месяц темно, кому неделю.

      – Я полгода со смартфонами и свечами ходил, – признался Лекс. – А теть Таня уже на второй день спокойно обходилась без подсветки.

      – У вас есть смартфоны?! – изумилась Казя. – И они работают?

      Выяснилось, что как раз телефончиков полно, поскольку многие посетители оставляют их на скамейках или в карманах верхней одежды, пока убирают могилки. За это время гаджеты можно сдублить, а…

      – Что сделать?

      – Сдублить, ну, взять себе, отвести глаза, убедиться в том, что вещь продубливалась, и уйти. И пользоваться.

      – Супер! – сказала Казя. – Пока зарядка не кончится…

      – Да у нас даже зарядки есть. Правда, не под все модели… И заряжать сложно, приходится каждый раз здорожа Фёдра просить, а он жуть как не любит правила нарушать.

      – Да какие там правила! – встрепенулся Маня. – Сам он придумал все эти правила!

      – Чушь, не сам!

      – Сам! Вот вспомни, как в марте он говорил…

      – Погодите, – прервала спор Казя. – А можно мне воспользоваться каким-нибудь телефоном? Мне бы один звонок сделать. Я номер наизусть помню. У меня же есть право на один звонок?

      Маня фыркнул, Игнат хрюкнул, Лекс вздохнул, Склеп Иваныч сказал:

      – Связи нет. С Потустороньки в реальный мир не пробиться. Не дозвониться. Не достучаться. Ничего «не». Фотки даже не получаются. Только фонариком можно пользоваться, да нам ни к чему. А про связь забудь.

      И, видя, как потухла, скисла новенькая, бодро продолжил:

      – Давайте праздновать! Смотрите, что у меня есть!

      И он извлек из-под полы серого своего пиджака бутылку красного вина. Неоткрытую.

      – Вау! – обрадовался Маня. – Откуда?

      – И молчал же! – всплеснула руками тетя Таня. – Я за штопором. А Казечке соку налейте пока, она несовершеннолетняя. Я все понимаю, правила мы и так постоянно нарушаем, но тут давайте уж не идти на открытый конфликт с Фёдром. А то напишет в Небесную Канцелярию.

      И она нырнула, но не вниз, а сквозь стену склепа.

      – Мне уже есть восемнадцать, честно! – возразила Казя. – Клянусь. Мне в декабре двадцать должно было стукнуть. Это на табличке