Любовь дракона. Анна Леденцовская

ровными, на Руси бы сказали – соболиными бровями.

      – Надеюсь, ты проведешь ритуал как надо. А не то жизнь твоя, и так не сильно приятная, как мне кажется, станет очень непростой.

      В голосе кухонной тетки читалась почти незавуалированная угроза.

      «Ого, как у них все серьезно! Это от меня, что ли, рождаемость зависит?» – озадачилась Любовь Михайловна и машинально сунула в рот пару травинок лежащей на ближайшей тарелке зелени.

      Мандражировать по поводу пристального внимания к ее трапезе целой кучи драконов женщина не собиралась. Когда так есть хочется, то не до психологических рефлексий.

      – Тьфу, дрянь какая! Мяса у них, что ли, нет? Сожрали или мне жалеют?! – Рот свело от горечи, он наполнился вязкой слюной, и Люба расплевалась, не сразу сообразив, что громко высказалась вслух.

      В помещении сгустилась и повисла в воздухе гнетущая тишина, в которой отчетливо слышалось жужжание летающей под потолком одинокой мухи да стук Любиного сердца.

      – Мяса? Мяса эльфийке? – на всю едовую громко удивилась Гертруда, наклонилась над ней и вгляделась, словно пыталась просветить рентгеном. – Неужели ушастые начали есть мясо? Или ты полукровка и нас обманули?

      Она обернулась на торопливо идущего обратно к столу жены Эндерка.

      – Не обманули. Она чистокровная эльфийка и кровная родственница владыки, – отмел все подозрения дракон. – Хочет мяса – принеси. Хотя и для меня это новость… Не слышал до сих пор, чтобы остроухие его ели.

      – А я неправильная эльфийка, – буркнула себе под нос Люба, голодными глазами глядя, как сидящий у двери в кухню вой подскочил и притащил оттуда тарелку. На ней лежал здоровенный стейк, полупридавленный жареной аппетитной ножкой неизвестной крупной птицы. Видно, дракон наспех только что оторвал ее от всей тушки.

      Вилку, кстати, ей принести не догадались, а ложка в тушеных овощах для такой еды не подходила.

      Поэтому Любовь Михайловна, наплевав на приличия, да и с тайным желанием еще больше шокировать недоверчиво смотрящих в ее сторону драконов, сцапала с тарелки птичью лапу и вгрызлась в сочное, брызнувшее соком мясо, не обращая внимания на текущий по пальцам жир.

      Птичка была вкусная, кожица зажарена до хруста. Стейк тоже не подкачал. Видимо, чешуйчатые крылатые монстры знали толк в приготовлении мясных деликатесов.

      Наевшись, Люба сыто развалилась на стуле. Она еще раздумывала, облизать пальцы или не стоит демонстрировать уж совсем вопиющее отсутствие воспитания, когда ей всучили полотенчико с орнаментом.

      – Наелась? Или еще чего принести? Нет? – В голосе Гертруды звучали едва заметные нотки если не уважения, то чего-то вроде признания.

      На довольный и благодарный кивок Любови Михайловны драконица лишь хмыкнула и позвала ее за собой:

      – В мыльную пошли, а потом в комнаты. Мне там еще перестилать все.

      Пока Гертруда вела сытую и уже благодушно-оптимистично настроенную попаданку по освещенным странными факелами коридорам, она пыталась выведать,