Семь раз за тридцать дней. Анастасия Ягужинская

Соглашается:

      – Заметно. Сегодня вы немного получше, чем вчера, и точно лучше, чем две недели назад. Вы хорошеете и хорошеете, – он ядовитый, как тарантул.

      «Какой ты шутник! А внимательный какой. На личное переходишь. Лучше бы он себя так рассматривал», – Лена ответит, ей нечего терять:

      – Вам-то заметно. В таком галстуке при таком костюме? В такой рубашке? Что Вам может быть заметно? – готовится встать и уйти, ей очень-очень жалко все потерять разом. Она даже сердится на него за это.

      Он откидывается в кресле назад, невозмутим и насмешлив, на галстук и костюм не реагирует, его это веселит даже:

      – Мне все заметно. Я очень внимательный, – сверлит ее насмешливым взглядом, усмехается, – и Вам бы не мешало быть повнимательней, тогда бы знали, что не надо с будущим работодателем разговаривать в стиле канцелярской крысы. Надо думать, прежде чем говорить, а не нападать вслепую, как глупая курица.

      «Что? Как ты меня назвал, злой облезлый енот? Да кто ты такой?» – Лена все проиграла, но живой она не сдастся:

      – Да Вы просто злой облезлый енот.

      Звучит это медленно, но теперь уже вслух, она решается на объявление войны; она берет сумку, готовая уйти, атакует он мгновенно, это она уже знает, а здесь в кабинете, где никого нет, пожалуй, еще ей и достанется.

      – Леший из страшной сказки! – добавляет она, уже в отчаянии. Никогда в жизни еще она не проявляла такой задиристости.

      «Он меня специально провоцирует, – поздно догадалась она, – я сама дала ему право так же говорить со мной».

      И он, конечно, этим воспользуется. Он встает, опасно приближается и замирает напротив нее, стремительно наклоняется через стол, он к ней очень близко, хорошо, что между ними стол, немного, но защита.

      – Ты что себе, козявка, позволяешь? Ты как разговариваешь, кикимора? Ты думаешь, ты под такой защитой, что никто не ответит тебе так же? Какая смелая. За чужой счет. Если бы не тот, кто за тебя просил, я и разговаривать бы с тобою не стал. И в сторону бы твою не посмотрел. Как специалист ты здесь никому не нужна, – обрушивает на нее лавину открытой агрессии, он практически нависает над ней.

      Лена прижала ушки, он опасный!

      Жуков выпрямляется, меняет выражение лица на жестокое и угрожающе переходит на Вы:

      – Вы же, судя по всему, тоже работаете, знать должны, как разговаривать и вообще что такое работа, и что такое нет времени и сил на модные одежды. Или все-таки не работали, не знаете? Я вообще не понимаю, как вы там занимали такое место. Видимо, и там просили за Вас. Рекомендации у вас прекрасные, а вот вы ведете себя как плохо воспитанная, глупая, конфликтная… – не может подобрать слово, (и не надо, наверное, оно не очень хорошее).

      – Я все заработала сама, это неправда! – возмущенно отрицает, но одновременно и оправдывается она.

      – Я не смог увидеть, что это неправда, – понижая давление на нее и делая упор на смысл.

      – Что хотели, то и увидели! – нет у нее аргументов против неправды.

      Она