Воплощение Реального. Междисциплинарное исследование субъективности, травмы и духовной культивации. Евгений Анатолиевич Тимофеев

как точные науки, структурализм, теория языка, литература, искусство, топология и континентальная философия. Будда Дхамма, с другой стороны, в своей мифологии находится в безмерном космосе, который берет начало в «безначальные времена» и существует в циклах созидания и разрушения на протяжении бесконечных кальп (Гетин 1998, 164—170). Однако в настоящее время мы имеем дело с очень разнообразной исторической и культурной средой буддизма, которая включает Индию, начиная с 5го – 4го веков до н. э.11, Таиланд и Шри-Ланку с 3го века до н. э., Китай с 1го века н. э., Корею и Японию с 5 – 6го веков н. э., Тибет с 8го века н. э., и «Запад» примерно с 19 -21го веков. Такое существенное различие контекстов делает две традиции практически несовместимыми, однако внутреннее функционирование человека подчиняется весьма специфическому набору вневременных структурных законов, в чем мы убедимся позже, подробно рассматривая структуру человеческого субъекта.

      – Космологический контекст. Предметом психоанализа является человеческий индивид, испытывающий симптом или набор симптомов, находящийся в контексте западной патриархальной буржуазной семьи, наследующей багаж европейского исторического, религиозного и эпистемологического развития. В то время как Будда Дхамма помещает субъекта, испытывающего страдания, в сложную мандалу космоса, охватывающую вневременные царства желания, формы и бесформенности, без учета конкретного исторического влияния. И все же культурный контекст стран, где происходило развитие буддизма в том виде, в котором мы знаем его сегодня, оставляет специфические штрихи и привкусы. К ним относится индуистская брахманическая доктрина, характеризующаяся патриархальной семейной структурой, от которой Сиддхартха Гаутама освобождается, становясь саманой, то есть бездомным аскетом, ищущим освобождения от бесконечного повторения жизни и смерти (Уильямс 2002, 12). Рассказ о переселениях, ведомых желанием, осуществляется при создании буддийской модели Трех миров через идею эквивалентности космологии и психологии, а именно определяя фактор обусловленности через материальность означающего12 и вытекающие из этого последствия обитания в мире.

      – Модели человеческого субъекта. В психоаналитической теории субъект Жака Лакана – это субъект бессознательного, т. е. существующий по отношению к основополагающим психическим полям или регистрам, а именно Символическому, Воображаемому и Реальному. Таким образом, субъект состоит из пермутаций желания: быть воображаемым объектом желания (материнского) другого, символической функцией закона отца и настойчивым избытком трансгрессивного наслаждения, которое сопротивляется означению (Вуд 2012, 34). В рамках этой модели повторение симптома субъекта является связующим звеном, которое удерживает регистры вместе (Монкайо 2012b, 61). Человеческий субъект, согласно Дхамме Будды, состоит из пяти психофизических агрегатов, в то время как бессознательное функционирование

11

Джереми Д. Сафран во Введении к книге «Психоанализ и буддизм: Разворачивающийся Диалог» сравнивает социально-исторические обстоятельства развития, свойственные психоанализу и буддизму. В обоих случаях это было время социальных преобразований. В Индии 5^th века до н. э. сельское общество и сельскохозяйственная экономика постепенно заменялись городскими центрами и городской экономикой (Сафран 2003, 10/446). Статичное и консервативное кастовое общество Индии не проникало в социальные изменения и индивидуальное сознание; однако вновь появившийся культурно разнообразный купеческий класс бросил вызов этим рамкам. В Европе XIX^th века индустриализация достигла своего пика, что привело к классовой борьбе в обществе и девальвации религиозного мировоззрения.

12

Лаканов материализм как тема современной науки (Эйерс 2011) представляет интерес для данного исследования лишь в той мере, в какой он касается структуры субъекта.