Холодное блюдо. Павел Александрович Ганжа

ну, – скептически хмыкнул Митяй, – ты же вон сколько народу подтянул, куда ему.

      – Мужик об этом не знает. Мог попробовать свалить, в ментуру рвануть, типа, заявы строчить, как тот Достоевский – романы. А что бабу по кусочкам собирать будут – дело пятое. Жалко, типа, но не его же на ленты порежут. Вот ты бы что на его месте делал: перся мясом на бойню, боясь за бабу, или свалил по тихой грусти?

      – Я сам, в натуре, кого хочешь, порву.

      – Нет, ответь, что бы на месте мужика сделал? – Величев на миг опустил бинокль и посмотрел в глаза другу. – Ответь.

      Митяй смутился, повел очи долу и ожесточенно зачесал переносицу.

      Оптический прибор снова взлетел вверх.

      – Серый, я бы, верняк, свалил, – определился Митяй. – У меня и телки-то такой нет, ради которой башку в петлю совать. Да и не стоят бабы…

      – Вот то-то и оно, ты бы не стал. А он стал, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, не дай бог, начнет в последний момент быковать. Он ее, типа, любит. Значит, что?

      – Что?

      – Значит, информация правильная на клиента была.

      – А-а…

      – Ой, молодца! Облил! – Велик вскинулся и азартно хлопнул ладонью по панели.

      Митяй бросил взгляд над плечом закадычного дружка – бригадира. На верхней палубе «Венеции» закипела свара, трое из сидевших за сдвоенным столиком молодых парней подскочили, а Паровоз скинул телку с колен и что-то втолковывал «клиенту». Тот ответил, и они сцепились. При этом «клиент» почему-то оказался в горизонтальном положении, и его принялись лениво попинывать.

      – Понеслась душа в рай, – выдохнул Величев.

      – Дубасят знатно, любо-дорого, как бы не зажмурили родимого, – обеспокоился Митяй.

      – Точно, – поддакнул ищущий искупления грехов тяжких Чалдон, и его на сей раз не одернули.

      – Не зажмурят! Парень он крепкий, хоть кирпичи о башку ломай, здоровья навалом. Да и у Паровозика по-любому настроение не смертоубийственное, душевное, на море, типа, собрался. Отдыхать. В таком настроении на мочилово не пойдет.

      – А вдруг? Что-то не унимаются орлы, и халдеи не торопятся разнимать. Жалко мне родимого.

      – Не мельтеши, потопчут минут пять и устанут. Нам меньше возиться. Хотя, если переборщат…

      – Кажись, закончили.

      – Точно! Халдеи набежали. А эти расселись. Ага, поднимают, типа, отряхивают. – Величев покрутил колесико на бинокле. – Целехонек «клиент»… почти. Теперь наш выход. Митяй, звони Химику, пусть бэху подгоняет, лишнюю тачку светить не будем.

      – Так мы же его… – Митяй сделал характерный жест рукой по горлу. – Свети – не свети, ментам не настучит.

      – А зрителей ты куда денешь, дебил?! Мало ли кто что запомнит и языком намелет где не надо. И вообще, не быкуй раньше времени.

      – Ладно тебе, понял! – Митяй достал из кармана модную многофункциональную трубу и ткнул пальцем в кнопку. – Але, Хима…

* * *

      Из губы, распухшей до размеров, предпочитаемых африканскими