Холодное блюдо. Павел Александрович Ганжа

ряха навевала смутные воспоминания.

      – Проснулся, родимый? – доброжелательно поинтересовался мордоворот. – А то, думаю, кто шумит?

      – Ты кто такой? – в противовес не слишком вежливо ответил «родимый».

      – Я твоя сиделка.

      – Кто?!

      – Глухой, что ли? – заботливо осведомился «курортник».

      Выслушивать ласковые речи типичного бандита под аккомпанемент головной боли, попутно стараясь сохранить равновесие – подобное испытание оказалось Стрельцову не по зубам. Нервы его не выдержали, и он заорал:

      – Сам ты глухой! Что это за долбаная дача и какого хрена мне руки связали?! И где моя жена?! Что тут, вообще, к чертовой матери, происходит?!

      – О, базлает… – удивился мордоворот.

      – Что тут происходит?!! – видя, что его крики пропадают втуне, снова возопил Артем.

      На сей раз дошло. Шкаф раздвинул пасть в оскале еще шире и радостно сообщил:

      – Не волнуйся, родимый, все в ажуре. Жена твоя в надежном месте. И если ты косорезить не будешь, а паинькой сделаешь то, что просят, то вернется домой в целости, ха-ха, и сохранности. В полной комплектации. Так же, как и ты. А что происходит, тебе чуть позже растолкуют.

      – Чего?!

      – Про жену, говорю, правильно спрашиваешь.

      – Я… – начал Артем, но собеседник с удивительным для его комплекции проворством выскочил за дверь. И почти сразу – через полминуты – вернулся.

      – На, слушай! – «Браток» приставил к уху пленника трубку сотового телефона.

      – …Артем, алло… Артем, меня какие-то люди держат! – зазвенел в трубке встревоженный голос супруги.

      – Алло, Настя! Не волнуйся, алло! – заблажил Стрельцов, но из телефона уже раздавались тревожные короткие гудки.

      – Хватит, хорошего помаленьку. Будешь правильно себя вести, родимый, еще дам позвонить.

      Словно ушат ледяной колодезной воды вылился на Артема. Он взъярился:

      – Твари!! Ублюдки! Если с Настей что-нибудь случится, хоть волосок упадет с ее… хоть пальцем, то я не знаю, что с тобой сделаю! Я тебя…

      Мордоворот поморщился, шагнул поближе и резко ударил Стрельцова под дых.

      – Не ори!

      Удар взбодрил и встряхнул. Артем согнулся дугой – насколько позволяли веревки – и рухнул мордой в пол. А заодно в ошметки вчерашнего ужина, стекшие с занавески. Такого испытания впечатлительная натура Стрельцова не выдержала, и его вторично стошнило.

      – Как тебя разобрало-то, – сочувственно покачал головой «браток». Он наткнулся взглядом на окончательно испорченный кусок ситца на окне и удивился: – Родимый, ты что, уже все тут заблевал?

      – Козел! Ублюдок! – оклемавшийся после подлого удара Артем приподнялся и в приступе неконтролируемой ярости высказал все, что думает о мордовороте. И о его родственниках, близких и дальних, а также о сексуальных предпочтениях. Высказывания носили сплошь непарламентский характер,