Правда зеркала. Майкл Р. Флетчер

пытался сломить его и преуспел, хотя, возможно, и не в том смысле, в каком собирался.

      Морген вздрогнул. Он снова ощутил, как нож Бедекта проскальзывает между ребрами и пронзает сердце. Стоило ему вернуться мыслями к тому дню, и тень мучительной агонии приходила вместе с воспоминаниями. Вкус покаяния.

      «Я использовал его. Украл его шанс на искупление».

      И хотя старый воин погиб вскоре после того, как убил Моргена, Бедект ни разу не попытался воспользоваться своей властью над ним, которую таким образом заполучил.

      Почему? Бедекта нельзя было назвать хорошим человеком, даже с большой натяжкой. Почему он до сих пор не нашел применения своей власти над богом Геборене?

      Счищая с рук все больше сухой крови, Морген складывал ошметки в карман, чтобы не мусорить. Он отметил, что Кёниг и Крах наблюдают за ним.

      «Они ищут что-то, что смогут использовать, любую возможность подчинить меня своим целям».

      Истинный Кёниг был могущественным гефаргайстом, его вырвавшееся на волю Отражение не проявило пока ни толики способностей свергнутого хозяина. Неужели ни капли безумия Кёнига не досталось ему? Или же он скрывал эти свои способности от своего бога? Неведение грызло Моргена изнутри, а спросить напрямую он не осмеливался, опасаясь продемонстрировать свою слабость. Кёниг был эгоцентричным ублюдком. И ни одному из Кёнигов не дано быть другим.

      – Докладывай, – произнес Морген.

      – Войска продолжают прибывать, – сказал Кёниг, быстро поклонившись. – В городе больше нет места. Казармы переполнены. Невозможно содержать их в чистоте.

      «Чистота».

      Кёниг умело подбирал слова, зная, какой эффект окажут.

      «Он пытается манипулировать мной».

      Но с какой целью?

      – И? – спросил Морген.

      Кёниг сглотнул. Несмотря на то, что он возвышался над Моргеном, ему каким-то образом удавалось казаться маленьким и сломленным.

      «Это все – чистой воды притворство», – напомнил себе Морген.

      – За последние две недели армия увеличилась почти на десять тысяч человек, – сообщил теократ. – Никогда не предполагалось, что городской канализации придется отводить такие объемы нечистот.

      – Здесь, в жизни, или в Послесмертии?

      Морген мог свободно перемещаться между реальностями исключительно силой своего желания – одно из преимуществ бытия Вознесенных, – но выйти за пределы земель, принадлежавших его церкви, ни в том, ни в другом мире он пока еще был не в силах.

      – И там, и здесь.

      – Улучши ее, – сказал Морген.

      – На это уйдет время. Месяцы. В городе уже… пованивает.

      Пованивает. Его город должен вонять дерьмом, лошадьми и людьми в доспехах. Он вспомнил запах Бедекта – смесь прокисшего пота, эля и, скорее всего, никогда не чищенных зубов. И Штелен – она лошадь могла свалить своим дыханием.

      – Пусть покинут город, – сказал Морген. – Разбей для них лагерь за стеной.

      – А в Послесмертии? – спросил Кёниг.

      В