Опасное притяжение. Тина Джель

Так что помоги своим любовникам, – пиши.

      Послушно пишу и разворачиваю листок бумаги в его сторону, где написала свои инициалы, как он и просил.

      Он смотрит на листок и глаза его наливаются яростью:

      – Ты чего, блядь, дурой прикидываешься? Я же тебе сказал, что для них лучше, чтобы нашёл их я. Хотя бы в живых останутся. Где они? – чётко проговаривает каждую букву, мне на ухо.

      Я не реагирую…

      Я просто не знаю, что мне делать. И до конца не верю, что всё, о чём он тут орёт – правда.

      И я не знаю где они. Пусть хоть оборётся сейчас.

      Он опять втыкается в фотографию и ухмыляется:

      – Знаешь, что с такими красавчиками на зоне делают?

      Вспоминаю Матвея и с трудом сдерживаю дрожь.

      Вместе с его образом, в мозг неожиданно прорывается неприятный женский голос и её слова: – обломись, обломись, обломись…

      И я начинаю биться в истерике, громко подвывая:

      – Он меня бросил. Бросил несколько месяцев назад. Нашёл другую, – слёзы потоком хлынули из моих глаз.

      Нервно копаюсь в сумке, громко шмыгая носом, в поисках салфетки – не нахожу.

      Вываливаю содержимое прямо ему на стол.

      Он останавливается в нерешительности.

      Суёт мне в руки стакан с водой:

      – Пей, – и вытаскивает из кучи, которую я у него организовала, салфетки.

      Протягивает их мне и садится.

      – Когда?

      – Что когда? – громко высмаркиваюсь и начинаю ещё и икать…

      – Бросил когда он тебя?

      Судорожно вспоминаю, когда Матвей мне последний раз менял телефон – около двух месяцев назад. Если бы Миша тогда не отправил свою Настеньку домой, я бы не придала этому значения. Матвей часто менял мне телефоны. Я перестала обращать на это внимание. Но тогда я немного насторожилась. Тем более, что они стали закрываться допоздна и что-то обсуждать.

      Боже! Неужели всё, что он говорит – правда?

      – Не помню точно, – отрешённо отвечаю я, всё ещё всхлипывая. – Около двух месяцев назад примерно.

      Он как будто выдохся. Сидит в кресле и смотрит в окно.

      – Кофе будешь? – неожиданно спокойно и чуть устало спрашивает, опять развернувшись ко мне.

      Киваю на его вопрос.

      Встаёт и включает чайник.

      – Я не пью растворимый, – чуть усмехается, но реагирует спокойно.

      Звонит кому-то.

      Может тактику поменял?

      Мне Миша иногда разную фигню такую рассказывал. Про техники допроса тоже рассказывал. Даже сложную технику Рейда мы с ним разбирали. Зачем? – никогда не понимала. Но разговаривать с ним было всегда интересно.

      А вот зачем… – понимаю, наконец.

      Нам приносят две чашки сваренного кофе, и я начинаю громко размешивать сахар, затягивая время. Терпеть не могу этот стук ложечки о чашку, но сейчас делаю это намеренно.

      – Куришь? – вдруг спрашивает он.

      И я опять киваю.

      Кладёт пачку «Винстона» на стол:

      – Могу у девчонок стрельнуть, – смотрит на меня пристально.

      Мне всё равно.

      Беру вонючую сигарету из пачки.

      Матвей