Роман с авиацией. Технология авиакатастроф. Александр Андриевский

Однако его педантичность и требовательность не знали границ. Наряды вне очереди сыпались на нас, как из рога изобилия. Увернуться было невозможно. И мы снова таскали, чистили, возили, грузили. И только дождавшись его отпуска, вместо дневного сна мы с Юркой стали ходить на спортплощадку, чтобы продолжать заниматься боксом. В три часа дня под палящим южным солнцем это было нелегко. Намахавшись до седьмого пота и сполоснувшись под душем, мы перелезали через забор училища и заходили в рядом стоящий ларек, где всегда была холодная минеральная вода «Арзни». Купив там же пару кило дешевого винограда, усаживались где-нибудь в тени и восстанавливали потерянный на тренировке водный баланс. К подъему мы были снова в казарме. В субботу и воскресенье нас уже не гоняли на земляные работы, и мы гуляли по городу, познавая восточный колорит жизни. Отношение к нам со стороны местных жителей было скорее нейтральное, чем доброжелательное, однако никто никогда никого не обижал. Да и среди курсантов были представители всех республик нашей страны. Через год кончился и кавказский период обучения. Мы с Юркой опять в общем вагоне, с пересадкой в Тбилиси на Москву, а там на Свердловск – в отпуск.

      Снова в казахские степи

      Наше новое место летного обучения находилось где-то в степи под Орском. Мороз, пронизывающий ветер. Третий год обучения и знакомство с первым советским реактивным бомбардировщиком Ил-28, как и везде, начался с караулов. Охраняя эти машины, я прощупал все детали шасси, двигателей, до которых только мог дотянуться. Все было прочно и хорошо сработано. Отливая синевой вороненой стали, снизу фюзеляжа торчали стволы двух авиационных пушек, сзади, из кабины радиста – еще двух. Триплексы кабины пилота, штурмана и радиста были зачехлены. Очень хотелось залезть внутрь, но кабины находились очень высоко и были закрыты на замки, а стремянок поблизости не было, да и в тяжелом овчинном тулупе высоко не залезешь. За время караулов мы уже довольно хорошо изучили внешнее устройство самолета. Догадались открывать заслонку выхлопной трубы двигателя и, забравшись туда и закрыв ее за собой, укрывались от пронизывающего ветра. Иногда удавалось и вздремнуть там часок.

      Вскоре началась теория. Преподаватель по вооружению, объяснив устройство и работу механизмов скорострельных авиационных пушек НР-23 и НР-37 конструкции Нудельмана-Рихтера, которыми был вооружен наш самолет, разбирал их на детали и просил курсантов снова собрать их за установленное время. Мы, сбивая пальцы, старались. Но после каждой сборки на столе еще долго оставались лишние детали. Только у Юрки на столе было чисто – к тому моменту, когда преподаватель подходил к нему, оставшиеся детали он лихо смахивал в ящик стола. Но хитрость вскоре была раскрыта.

      В училище из нас готовили специалистов широкого профиля: техников по двигателям, приборам, вооружению, радиооборудованию и другим авиационным специальностям, которых насчитывалось более десяти. Зачем это надо было нам – будущим летчикам,