Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722–1735). Игорь Курукин

персидские лодки.

      В результате этой дипломатической операции ни о чем не подозревавший Измаил-бек 17 марта 1723 года отправился на русских судах выполнять свою миссию под надзором Аврамова. 20 апреля капитан доложил Ф. М. Апраксину: 18 марта он «от Зинзилей пошел с 9-ю судами и в Астрахань сего апреля 15-го благополучно пришел. А в Гиляне оставлены гукор и эверс с морскими служителями». Вместе с послом отправился в путь и консул Аврамов – в мае он лично доложил царю о положении дел и отбыл обратно в Решт.

      По пути в Астрахань Соймонов должен был вновь идти к устью Куры – царь Петр не оставлял намерений сделать это место центром всей «восточной коммерции». При обследовании устья Куры, докладывал капитан, «осматревал и протоку Куры-реки, которая впала в тот гавонь, нашел только оноя устьем мелкая, тако ж и места как на самом устье, так и по сторонам и вверх по протоке верст около 15 ниския и мокры, и лесу только что по берегам протоки, и местами по комышам ивняк». К донесению была приложена «Карта устьям реки Куры», которая, к сожалению, до сих пор не обнаружена. Проведенные съемки убедили Соймонова в том, что удобного места для гавани в устье Куры отыскать невозможно[232].

      Оставшийся в Гиляне Шипов и не думал отправлять свою артиллерию – и оказался прав. 12 мая он доложил, что после отъезда посла визирь и ханы потребовали от него немедленно «выслать» войска под угрозой их «выбить», а «доброжелательных» к русским местных жителей стали арестовывать. Полковник отвечал, что отправляться ему не на чем – корабли ушли, выйти из Решта в Перибазар он тоже не может – у солдат нет палаток для полевого лагеря, а на угрозы заявил, что с теми, кто попытается их исполнить, будет «поступать как с неприятелем»[233].

      4 апреля переговоры закончились: «великое множество неприятелей» осадило «резиденцию» гарнизона, но она к тому времени была превращена в надежную крепость. Ночная вылазка трех рот закончилась разгромом толпы: больше тысячи человек, «отчасти на месте пред караван-сараем, отчасти на побеге, побито, и чрез несколько минут место сражения очистилось, а за бегущими чинена погоня по всем улицам города»[234]. Неудачей закончилось и нападение на русские суда в Энзелийском заливе – моряки капитан-лейтенанта Золотарева расстреляли поставленные «бунтовщиками» под руководством кескерского хана батареи и потопили их лодки.

      Относительно легко одержав победу, небольшой отряд Шипова тем не менее оставался против намного превосходящих сил «неприятеля». Но Соймонов уже спешил обратно с подкреплением: Петр I повелел отправить в Гилян пополнение под началом бригадира Левашова[235]^*, которому предстояло сменить Шипова на посту «главного командира».

      При отправлении он получил инструкцию: в ней значилось, что по прибытии в Гилян командиру надлежало не только обеспечить порядок

232

См.: Гольденберг Л. А. Указ соч. С. 46.

233

См.: РГАДА. Ф. 9. Отд. II. № 63. Л. 710–711; АВПРИ. Ф. 77. Оп. 77/1. 1723. № 8. Л. 96.

234

Цит. по: Муравьева Л. Л. Указ. соч. С. 409; Описание похода государя императора Петра Великого к лежащим при Каспийском море персидским провинциям. С. 581.

235

Василий Яковлевич Левашов (1667–1751), как и многие из современников Петра, военную службу начал рядовым, участвовал в Азовских походах 1695 и 1696 годов, где выказал личное мужество и удаль кавалериста-«поединщика». Затем он прошел школу Северной войны, начиная от памятного сражения под Нарвой 1700 года и кончая рейдами у берегов Швеции в 1720-м; сражался под Шлиссельбургом, Полтавой, Ригой. Там же он стал боевым и распорядительным штаб-офицером, умевшим, как показало время, быть не только «отцом-командиром», но и дипломатом, разведчиком и хозяйственником.