Легенда. Герои Урании. Алина Романова

форточку, как будто хотел что-то сказать.

      Но что это виднеется там, в углу?! Такое длинное, чёрное… словно высокая тощая старуха притаилась и грозит ей оттуда… Несколько малоприятных секунд девушка всматривалась в тень, силясь понять её природу. Тьфу, это же пальто. На вешалке висит.

      Она уняла бешено бьющееся сердце. И надо ж такое вообразить! Расспросы – расспросами, но если другая Львовна, не Калерия, а Марцеллина, хотела её напугать, то ей это удалось, теперь везде старухи мерещатся. И не то чтобы Алиса была такой уж трусихой, но темноты, вообще-то, боялась. Просто из-за богатого воображения. И из-за снов.

      «А не зажечь ли мне свечей?! Для таинственности и хорошего настроения».

      Девушка вынула всё из того же бездонного буфета коробку со свечами, которые были припасены на всякий случай у любого советского человека, и взяла одну. Установила в стеклянный стаканчик, чиркнула спичкой… Испуганная темнота метнулась прочь, расплескалась по углам и притаилась, чуть дыша.

      Почему всё вокруг так волшебно изменяется, стоит зажечь свечку? Вот попробуйте как-нибудь – и будьте готовы к сказочным приключениям! Там шкаф высится загадочным порталом в неизвестность, а подушка белеет, как распущенный парус волшебной каравеллы, и тени мечутся по стенам, словно листья баньянов…

      Горит, горит огонёк, и становится так уютно, а на сердце тепло. И все страхи отступают, имея в виду, правда, вернуться. Потом. Когда настанет пора спать…

      Алиса вынула вилку из розетки, плеснула в чашку воды и насыпала две ложки кофе. Потом подумала и добавила третью – гулять, так гулять! И ещё взяла из сахарницы козинак, который лежал там вот уже несколько дней – специально, чтобы можно было заесть какое-нибудь огорчение.

      Помогло. Глупое огорчение растаяло, как козинак во рту.

      «Интересно, есть ли у слова «козинаки» единственное число? В грамматике, наверное, нет, а в жизни есть, потому что в сахарнице он был единственный».

      Неторопливо попивая кофе, Алиса наслаждалась тишиной и уединением – не так-то часто у неё выдавались спокойное время, чтобы просто помечтать. Она любила мечтать. Это не значит, что она постоянно витала в облаках, просто Алиса обожала украшать действительность – примерно как вышивальщица бисером. Она любила смотреть на облака, пробовала на вкус дождь, ловила языком снежинки, представляя, что они малиновые, клубничные и лимонные, и нюхала ночной ветер. Она придумывала, что собирает звёзды в карман, и разыскивала среди шапок сирени цветок с пятью лепестками, и подпрыгивала, и напевала, и прятала в кулак солнечные зайчики… И если б фантазии можно было обращать в золото, то она была бы уже богаче английской королевы.

      А вот если и правда материализуются её мечты, то ВО ЧТО они материализуются? Какой же он, этот «бубновый возлюбленный»?

      «Пусть ОН будет высокий… да, непременно высокий. (Ибо какая девушка, не лукавя, выбрала бы низенького?). И с голубыми глазами… или с карими… или голубыми… впрочем, всё равно,