Твердый сплав. Эдуард Талунтис

Она усталым движением провела по глазам, словно снимая невидимую паутину. – Очень плохо, я буду здесь всю ночь. У него началась интоксикация мозга. Его нельзя оставить ни на секунду.

      – Мне нужно поговорить с ним, Нина.

      – Это невозможно. – Она близко придвинулась к нему, снизу вверх заглядывая в глаза, и по той тоске, которую Курбатов уловил в самой глубине зрачков, он понял, что это действительно невозможно.

      – Тебе сейчас… трудно? – шепотом спросила она, за все время в первый раз называя его так – на «ты». Он даже не заметил этого и кивнул:

      – Да, трудно.

      – Мне тоже очень трудно, – Нина Васильевна осторожно взяла его под руку. – Он очень плох сейчас, сознание так и не возвращается…

      Курбатов думал, опустив глаза. Нина Васильевна была права: действительно, ей сейчас еще труднее. Он поглядел на нее и медленно сказал:

      – Иди… Идите к нему.

      Женщина приподнялась на ступеньку выше, теперь они стояли вровень. Плавным, мягким движением руки она провела по плечу Курбатова, тонкие пальцы на секунду дотронулись до его щеки, будто невзначай. Все было в этом жесте: и тревога, и любовь, и беспокойство за него – все, что словами подчас трудно, а то и невозможно выразить, вылилось в этот короткий порыв. Курбатов еще постоял немного, прислушиваясь, как по кафелю постукивают ее удаляющиеся шаги, а потом, поправив надоедливо сползавшую на лицо прядь, начал спускаться вниз, к выходу.

      Дальше он начал рассуждать. Позднышев ничем не мог помочь ему, а так надо было представить себе целиком все то, что произошло и, главное, как это должно было происходить, – пусть без подробностей, без мелочей, но хотя бы приблизительно верно.

      …Значит, действительно, на заводе был один из пятерых. Значит, действительно, авария была не случайной, – это диверсия. Бухгалтер испугался, что Позднышев догадается об истинных причинах аварии. Но почему – бухгалтер? Что он мог сделать с генератором? Ведь он никакого отношения к монтажу не имел. Значит, дело не в монтаже, тем более что Позднышев тоже монтажом не интересовался.

      О чем же знает или может знать Позднышев? И сейчас не спросишь у него об этом…

      Вот еще одно: если бухгалтер испугался разоблачения, почему он тогда попросту не удрал, не скрылся? Может быть, вот сейчас он и скрылся? Вряд ли. Он тогда бы взял все свои бумаги…

      Да, многое еще совершенно неясно. Можно только предполагать. Например, бухгалтер не бросился бежать с завода потому, что его там что-то держало. Что? Предположим, новые диверсии… или люди. Люди? Неужели все-таки Воронова?

      Но бухгалтера тем не менее нет. Может, он и удрал, не взяв документы и сведения. Документов у него может быть много, а сведения давно переданы – это копии. А покушение на Позднышева? Что это – месть? Необдуманный шаг?

      Поехать на «Электрик»? Но с какого конца там начинать, Курбатов еще не знал. Нет, там пока делать нечего, в электротехнике он не силен.

      Сейчас Курбатов ощущал какую-то боль оттого, что, казалось ему, было сделано