Твердый сплав. Эдуард Талунтис

дорожные встречи! А когда поезд идет, мерно постукивая на рельсах, и делать ровным счетом нечего, люди становятся словоохотливыми.

      Самое любопытное, что разговор начал не Голованов, а тот, пожилой:

      – Вы не знаете, когда мы будем в городе?

      – В первом часу. А вы разве не из Замошья, не с дачи?

      – Нет, ездил к знакомым. Ужасно неудобное расписание для дачных мужей и… работающих гостей.

      Он сам засмеялся своей шутке, и Голованов поддержал этот смех. Дальше разговор пошел как по маслу, и, подъезжая к городу, Голованов уже знал, что этот пожилой – бухгалтер с «Электрика», и что завтра ему на работу, и что он не успеет выспаться – к старости началась бессонница, – знаете, очень мучительная штука…

      В конце головановских показаний было написано:

      «Этого человека я знал много лет назад. В моей памяти он связан с убийством моего отца, директора завода в Нейске. Он исчез из Нейска после убийства. Последний раз я видел его в Ленинграде на похоронах С.М. Кирова, но задержать его тогда мне не удалось…»

      – Ну что? – спросил Бондаренко, присутствовавший при беседе, когда Голованов ушел. – Что ты думаешь?

      – Надо ехать на завод, Павел.

      – Предупредить Позднышева? Я узнавал, такой там работает.

      – Взять бухгалтера. Он может наделать дел, если его не изолировать сейчас.

      Но они опоздали. В коридоре заводоуправления, несмотря на поздний час, было людно, но тихо, все говорили шепотом, оборачиваясь к двери директорского кабинета. Санитары и врач поднимались по лестнице вместе с Брянцевым и Бондаренко, и поэтому неловко было входить в кабинет вместе с ними; офицеры остались в коридоре, и Брянцев шепотом спросил одного из рабочих, что случилось.

      – Позднышев…

      – Да что вы? – Брянцев сделал вид, что Позднышева он, разумеется, знает. – Что такое?

      – Не знаю. Пришел часов в семь в цех, ходил грустный, пил воду, а потом – упал, судороги…

      Санитары вынесли Позднышева на носилках. Он был без сознания. Брянцев на секунду увидел высокий лоб неестественной, мраморной белизны и губы, искривленные от боли. Потом он взглянул на Бондаренко. Тот указал ему глазами на дверь директорского кабинета, и они вошли, не постучавшись.

      Директор не обернулся. Он стоял возле врача, складывавшего в чемоданчик шприцы и коробки с ампулами.

      – Вы уверены в этом?

      – Да, симптомы совершенно точные.

      – Это смертельно, доктор?

      – В зависимости от дозы, общего состояния организма… Да мало ли еще от каких причин.

      Теперь уже Бондаренко подошел к врачу:

      – Что вы установили?

      Врач поднял глаза и, увидев офицера, ответил так же лаконично и, как показалось, устало:

      – Отравление птомаином… рыбным ядом. Я… нужен вам еще?

      – Нет, нет, спасибо.

      Врач ушел. Директор, Бондаренко и Брянцев остались одни.

      Брянцев молчал, вопросы задавал Бондаренко. Бухгалтера, конечно, уже нет на