Физрук 7. Назад в СССР. Рафаэль Дамиров

ь, не отвечай. Не очень-то мне и интересно.

      – Вот, значит, каким ты бываешь?

      – Каким?.. – переспросил я.

      – Недобрым…

      – Я очень добрый, может быть, даже чересчур, естественно с теми, кто сам такой, – проговорил я, – только не люблю, когда меня держат на поводке.

      – Прости, – вздохнула Вилена. – Дело в том, что однажды Таська уже отбила у меня хорошего парня и я не хочу, чтобы это повторилось.

      – Не о чем беспокоиться, – сказал я. – Неразборчивые женщины не в моем вкусе.

      – Я думала, ты скажешь, что тебя у меня никто не отобьет, – проворчала она, но уже совсем другим тоном.

      – Не родилась еще такая, которая могла бы сделать это, – улыбнувшись, откликнулся я.

      И мы скрепили наше примирение долгим поцелуем.

      – Кстати, забыла тебе сказать! – спохватилась Вилена. – Пока ты там машину загонял тебе звонили.

      – Кто?

      – Какой-то мужчина. Он не представился. Просто поздоровался и просил тебе передать, что во вторник, в семнадцать часов, на прежнем месте.

      – Спасибо!..

      – Давай все-таки спать.

      – Давай, – вздохнул я.

      Когда девушка, к которой ты глубоко неравнодушен, говорит тебе: «давай спать», подразумевая при этом, что спать вам придется в разных постелях, это не может не навести на печальные размышления, а еще – не вызвать в памяти образа разбитной бабенки, которая в первую же минуту знакомства пригласила тебя в гости. В конце концов, мы с Виленой пока что не в браке и даже заявления в ЗАГС не подали, так что наша свобода при нас. Я уж не говорю о том, что сил уже нет терпеть. Я отогнал дурные мысли и завалился спать.

      Встал рано, как и всегда. Не будя гостью, отправился на пробежку, а когда вернулся, застал девушку за приготовлением завтрака. Мы мирно, по-семейному поели, потом я подбросил ее к райкому, а сам отправился в школу. Занятия шли своим чередом. На большой перемене, в столовке я рассказал трудовику о том, что Сумароков снова назначил мне встречу. Витек принял известие с полным равнодушием, как будто его это не касалось. Странные дела…

      – А что, Эдвина все-таки посадили? – спросил я.

      – Под следствием, – буркнул майор КГБ и добавил: – Твоими стараниями…

      – Я-то здесь причем? – удивился я. – Это он меня велел схватить своим подручным и собирался посадить за шпионаж…

      – Это не в его компетенции… – отмахнулся Курбатов. – А вот то, что он сейчас находится под следствием, нарушило всю схему, которую мы выстраивали несколько месяцев и залатать ее теперь нечем… – он умолк и посмотрел на меня с надеждой. – Если только…

      – Что – только? – насторожился я.

      – Не знаю, удастся ли это согласовать с руководством…

      – Да что именно – согласовать? Не тяни ты резину!

      – Тише! – прошипел трудовик и добавил: – Если только заткнуть эту дыру тобой!

      – С ума сошел?! Ага, щас… Каким образом?

      – Об этом поговорим не в столовке, – сказал он. – Приходи сегодня ко мне в семь вечера.

      – Хорошо, – кивнул я, поднимаясь из-за стола.

      Черт меня дернул за язык заговорить о Рогоносце. Вот теперь свалят на плечи еще ношу. И не факт, что она мне нужна. Хотя… Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться – вряд ли эта идея пришла Витьку только, что. Скорее всего, давно уже крутится в его майорской голове, а теперь он только решил воспользовался оказией, чтобы ею меня огорошить. Вот ведь сволочи, не дадут мне спокойно жить. Коготок увяз, всей птичке пропасть. И отказаться нельзя, в отместку могут отстранить меня от работы с пацанами. Ладно, разберемся…

      С другой стороны мне было любопытно, что там гэбэшники еще придумали? И можно ли будет из этой их придумки извлечь выгоду? Не для себя, конечно, а для пользы будущего Ордена. В любом случае, я это обязательно постараюсь сделать. В общем, я даже с трудом дождался окончания рабочего дня. Правда, не забыл предупредить Шурика Могильникова, что намерен посетить его семейство завтра, после занятий. Пацан не слишком радостно кивнул. Вряд ли он думал, что я начну жаловаться на него родителям, тут что-то другое.

      Ладно, завтра будет видно. Сегодня у меня – посещение «коллеги». После уроков у меня еще оставался вагон времени, и я решил заскочить в комиссионку. Рудик, правда, не звонил, но мало ли… И я покатил на улицу Дзержинского, к дому 17. Увидев меня, торгаш радостно заулыбался. Из чего я сделал вывод, что товар есть. Едва поздоровавшись, Рудольф поманил меня в подсобку, как и во всяком другом советском магазине заваленную коробками с дефицитом, и тут же выложил несколько стопок видеокассет.

      – Ого! – сказал я. – Это все мне?!

      – Двадцать штук, – сияя, откликнулся торгаш. – Я хотел звонить тебе сегодня вечером, но если уж ты сам подъехал…

      – И сколько с меня?

      – Только тебе, как постоянному клиенту, – по четвертаку штука.

      – Ладно, – поморщился я и полез за бумажником. – Завернуть есть