Осенняя охота. Екатерина Златорунская

ени их создания, чаще всего у нас нет информации об их авторах, и мы не знаем настоящей литературной формы этих произведений. Учитывая эти сложности, мы столкнулись с проблемой выбора идеи, объединяющей материалы – так, чтобы при этом общая тема не выглядела искусственно и вместе с тем определяла структуру альманаха.

      Редколлегия остановила свой выбор на календарном порядке организации сборника, напрямую отражающем значение самого слова «альманах». Мы представляли вашему вниманию русский календарь, финский, японский.

      В этом году ответственным редактором альманаха была выбрана Анне Падерин (по происхождению саамка). Она отобрала тексты, в которых герои отправляются в путешествие, имеющее для них судьбоносное значение, и расположила их согласно саамским временам года, тем более что некоторые произведения опосредованно связаны с саамскими территориями и символами.

      Я надеюсь, что выпуск принесет вам удовольствие и вы пропутешествуете с нами через времена года.

      Они полетели в отпуск в сентябре.

      Павел предлагал слетать в Таиланд, а Анастасии не хотелось, но особенно не хотелось, чтобы он летел один, поэтому сговорились на недельку-другую в Грецию.

      Тем более что они давно не отдыхали вместе. Хотя раньше они летали куда-нибудь, и не по одному разу. Но это было давно. В выходные, тоже давно, катались на лыжах, на коньках. В каждом новом городе, куда они заезжали просто так, обязательно ходили на каток. В дозамужнем, детско-юношеском прошлом Анастасия занималась в секции одиночного фигурного катания, но ее карьерный прыжок прервался на высшей точке взлета: травма колена на юношеском соревновании, плюс рост метр семьдесят два в тринадцать лет. Ее перевели к синхронисткам, в команду, собранную из парий-одиночников. Анастасии там нравилось: дружный коллектив, веселые тренировки, поездки на соревнования в другие города, где жили в гостиницах, набивались строжайше секретно в чей-нибудь номер и хохотали до утра.

      По иронии судьбы сейчас в личной жизни наметился поворот от коллективного катания в одиночное: замужняя жизнь с двадцатилетним стажем отходила в прошлое.

      И вот Павлу и Анастасии по сорок, детей нет и не будет. Свекрови оставалась надежда на новый брак, а теще ире – только надежда на чудо.

      Событие, определяющее будущее, случилось десять лет назад, и жизнь переломилась надвое. В первый период – безмятежное существование: молодая пара – хоккеист и фигуристка; удачливые, красивые, живущие в свое удовольствие; во второй – по-прежнему красивые, дружные, но бездетные, и вот в то, второе десятилетие возник вопрос: что дальше? Собака, кошка, приемный ребенок – что дальше? и они ничего не могли решить.

      Прошлое счастье было еще с ними, как музей с артефактами под открытым небом, его можно было посетить в любую минуту, посмотреть и вернуться в настоящую жизнь, из которой ушло солнце.

      Анастасия так и смотрела на прошлое, как на прогулку по мемориальному парку. Вот стоит памятником день их первого свидания в зимней Уфе, где проходили отборочные соревнования команды синхронистов, а Павел жил.

      Анастасия бесстрашно летела по льду в расшитом бисером платье, оно поднималось, обнажало стройные мускулистые ноги. Павел не сразу разглядел ее среди остальных двенадцати девочек: все брюнетки, в одинаковых платьях, в одной шеренге, тринадцатый – блондинистый парень. Павел был ослеплен грацией, скоростью, бесстрашием. и только когда Анастасия исполнила свой фирменный прыжок (среди девочек она одна умела прыгать), случилось откровение. Он увидел ее одну – царевну-лебедь: высокую, с высокой грудью, – и мгновенно влюбился.

      Он подождал ее у раздевалки и увел гулять по городу. Девочки повозмущались, но отпустили. Анастасия и сама не поняла, почему ушла с ним, ее потянуло неудержимо, как собаку на солнечный луг.

      Они гуляли по городу. Павел показывал достопримечательности. Высокий, Анастасии под стать, крупный, массивный: квадратный лоб, кудри-разлетайки, добрые выпуклые глаза – молодой бычок, наивный, стеснительный и очень красивый. Ходили к памятнику Салавату Юлаеву, визитной карточке столицы; со смотровой площадки открывался вид на Белую реку. Она и правда была белая, во льду. Летом здесь еще красивее.

      Анастасия мерзла: она была легко одета, но стеснялась в этом признаться. Она хотела еще ходить, и смотреть, и слушать его голос, но подрагивали колени. Побежали греться чаем в кафе. Павел удивлялся, что она без зазнайства ест жирные беляши, смотрел на ее лицо, запястья, на такую красивую, изящную, в сером облегающем платье, на шее сапфировый крестик.

      Через три дня расставались уже всерьез влюбленными. Анастасия рыдала на перроне, Павел обнимал ее, прижимался всем телом, с силой целовал твердыми губами, – так упираются костяшками пальцев в поверхность стола, было больно от его поцелуев.

      В выходные он был уже у нее в Казани. и снова снег, морозы. Сняли самую дешевую комнату у одной старухи, та деликатно уехала ночевать к родственникам. Пили чай, зеленый с лимоном, дешевый, ароматизированный, из старых чашек дулевского фарфора со сколами, резали черный хлеб, сыр, огурцы. Жарко грели батареи у заклеенных по старинке окон – ватой