Диверсанты. Валерий Ковалев

первым заметил его Сафронов, наблюдавший в оптику.

      Вскоре из облака показалась длинная вереница грузовиков с сидящей в кузовах пехотой.

      – Не меньше батальона, – сглотнул слюну Бойко.

      – Юра, заряжай, – тихо сказал Сафронов.

      Легостаев дослал в казенник снаряд, а наводчик приник к прицелу.

      Когда первый грузовик приблизился на триста метров, он чуть шевельнул ствол и нажал кнопку. Внутри оглушительно громыхнуло, в ушах возник звон, головную машину разнесло в клочья. А по колонне уже били танковые пулеметы, к ним присоединились с фланга ротные.

      На дороге начался ад.

      Грузовики съезжали с дороги в поле, с них сыпались солдаты, а танк бил по ним, не переставая. Факелами вспыхнули еще три машины, поле усеялось неподвижными телами. Оставшиеся в живых залегли в кювете и хаотично отстреливались.

      Когда боезапас был использован наполовину, в той стороне, где залегла рота, стали рваться мины, а из огня с дымом выползла самоходка и ударила по танку. Снаряд скрежетнул по броне, машину слегка тряхнуло.

      В следующую минуту впереди на фланге вверх взлетела красная ракета.

      – Рвем когти! – заорал чумазый Сафронов, открывая верхний люк.

      Один за другим, десантники выбрались из машины и, спрыгнув наземь, припустили к бору. Через короткое время позади рвануло (Усатов на бегу оглянулся). Их огневая точка горела, окутываясь чадным дымом.

      Когда группа, загнанно хрипя и отхаркиваясь от пороховых газов, достигла бора, рота завершала погрузку.

      – Все целы? – встретил «танкистов» потный Иванченко. – Быстро в машину!

      Ребята один за другим перевалились в кузов последней, ЗИСы вслед за мотоциклом тронулись с места.

      На ночевку остановились спустя полтора часа в заброшенном песчаном карьере. Он был хорошо укрыт от посторонних глаз, но вверху командир роты приказал выставить охранение.

      Для начала под росшим на склоне вековым дубом похоронили двух убитых в бою десантников из первого взвода. Одним был Тенгиз Кобуа, родом из Сухуми, а вторым – дальневосточник Саша Цветков. Ротный запевала. У изголовий могилок вбили два тонких березовых ствола с фанерками. На которых химическим карандашом надписали фамилии ребят, с датой смерти. Склонив головы, их товарищи стояли рядом с зажатыми в кулаках пилотками, а потом вперед вышел Романенко и сказал всего две фразы: «Вы погибли, как герои, в бою с врагом. Мы отомстим за вас ребята».

      Потом все разошлись и занялись текущими делами. Одни разожгли два жарких, бездымных костра из сухого, набранного в лесу валежника, другие, под руководством Дорошенко, разделали и зажарили трофейную свинью на углях, часть которой десантники употребили на ужин. После все, кроме часовых, спали до утра, завернувшись в плащ-палатки, а на восходе солнца, заправив баки горючим, рота двигалась к очередной цели.

      Ею оказалась группа военнопленных, которую немцы гнали по проселочной дороге на запад. Их обнаружил подвижный дозор при очередной стоянке. Около сотни понурых красноармейцев, среди