Дождь в наших сердцах. Кристи Грей

понравился, и ты решила общаться с ним на расстоянии, что ли?

      Эрика: Даже если и так, какая тебе разница, если он тебе не нравится?)

      Я: Не хочу, чтобы он узнал, что ты моя подруга, и у меня потом были проблемы. Теперь понятно? Я ведь ясно выразилась, что мы друг друга недолюбливаем. Зачем такое устраивать?

      Эрика: Ну все, хорошо. Я даже не писала ему. Просто лайкнула одну фотку.

      Я даже догадываюсь какую. Наверняка ту третью, где он полуобнаженный в спортзале.

      Я: Ладно. Ок. Забудем.

      Как же я надеюсь, что Аарон ничего не поймет. А вообще к черту его. Чего это я думаю о нем вообще?

      ***

      Час дня, и я уже почти собрана, чтобы выдвигаться к моему мозгоправу. Я одеваюсь по погоде: надела самое обычное летнее платье. Не носила платья ровно до этого момента… Но пора ведь что-то менять в этой серой жизни. Короткое черное платье в цветочек, которое должно было скрасить мое настроение. Может, получится отвлечься… Хотя, учитывая то, к кому я на прием еду – это вряд ли.

      Лили подходит ко мне, пока я кручусь у зеркала в коридоре. Она осматривает меня и снова улыбается, любуясь мной. Вздыхает и отводит взгляд.

      – Может, поедешь на метро, Гномик? Такси едет дольше, и я что-то переживаю за тебя.

      От слова «метро» меня пробрало дрожью по всему телу. С головы до пят обдали студеной водой. Глаза стали щипать. Без моего желания перед глазами стали прорисовываться события десятилетней давности. Я стою в метро, чувствую, что произойдет что-то плохое. А потом не нахожу маму в вагоне. Растерянно смотрю по сторонам, стараясь все же отыскать маму, но все попытки тщетны. И тогда я вижу, что в маму стреляют. Тогда я перестала дышать, как сейчас помню. И сейчас я тоже начинаю задыхаться.

      – Лаура? – обеспокоенная Лили хватает меня за руку и заглядывает в мои глаза. – Лаура, что такое?! Мам, принеси воду, пожалуйста, Лауре плохо!

      Несмотря на свою больную спину, бабушка летела на кухню, как супермен. Глотки воды мне не помогали, ведь какое мне вообще до нее дело, если картина перед глазами не расплывается. Она всю жизнь будет стоять у меня перед глазами, не давая двигаться дальше, а лишь затягивая обратно, напоминая обо всем.

      – Тебе лучше, моя девочка? – Лили прижимает меня к своей груди, но я вижу все, как в тумане: расплывчато, слышу все глухо-глухо. – Мам, может звонить в скорую?

      В таком состоянии я все же заостряю внимание на напуганной бабушке, которая уже держится за сердце. И тогда я прихожу в себя, только тогда я смогла.

      – Нет-нет, Лили, не нужно. Все в порядке…

      – Господи, Лаура! Я-то думала… Ты так сильно нас напугала!

      – Извините. Метро ведь больная тема для меня, Лили.

      И тут тетя закрыла рот ладонью, осекшись. Забыла. Не подумала.

      – О боже, Лаура…

      – Все хорошо, не вини себя. Все ок. Я пойду на улицу, там наверняка уже такси во дворе ждет.

      Не дожидаясь ответа, я выбегаю из квартиры, затем из подъезда и в спешке открывая дверь машины, залезаю во внутрь, называя адрес моего психотерапевта. В такси все еще душно, мой приступ не отпускает.

      ***

      Если