Совдетство. Узник пятого волнореза. Юрий Поляков

Не суетимся! Никто не останется…

      С помощью подбежавшего Ларика мы по возможности быстро, чтобы не создавать затор, сгрузили вещи из тамбура на платформу. Тетя Валя, раза три пересчитав «места», бросилась целоваться с Нинон, не выпуская при этом из вида наш багаж, так как из последнего вагона выпрыгнули и рассыпались по перрону шустрые цыганята. В сутолоке встреч и проводов человека легче всего обокрасть. С напряженной вежливостью дождавшись, пока мы сгрузимся, сошли на перрон и Аникины с чемоданами, одинаковыми по фасону, но разными по размеру, точно накомодные слоники.

      – Илларион, ититская сила, ты теперь чистый абрек! – Дядя Юра хлопнул моего друга по плечу и потрепал по волосам. – Девок еще не крадешь?

      – Бывает! – поиграл бровями мой друг.

      – Тех, что плохо лежат, не бери! Понял? – посоветовал Башашкин.

      – Ну ты… ты… комик жизни! – не сразу понял каламбур Ларик.

      А Батурин повернулся к Нинон и широко раскинул объятия, отчего рубашка разошлась, обнажив зеленую царапину на обширном животе.

      – Ну, здорово, казачка! Почеломкаемся?

      Пока они обнимались и целовались, тетя Валя шуганула вороватого цыганенка, слишком близко подошедшего к нашим сумкам.

      – А это еще что такое? – удивилась Нинон, отстраняясь и поправляя вафельное полотенце, сложенное и засунутое в лифчик под правую грудь.

      – Рана любви! Валька к проводнице приревновала! – засмеялся Башашкин и кивнул на Оксану, которая в этот момент как раз забиралась по крутым ступенькам в вагон, демонстрируя увесистый тыл.

      – Смотри – не балуй! – засмеялась хозяйка, оценив юмор.

      – Как Сандро?

      – Сам увидишь… – вздохнула она.

      Ларик тем временем критически осмотрел меня с ног до головы, подошел вплотную, с огорчением убедился, что на полголовы ниже, нахмурился и произнес непривычным баском:

      – Ну ты, Юрастый, и вымахал! – Вместо рукопожатия он звонко шлепнул по моей протянутой ладони, как в фильме «Кавказская пленница». – Чистый бамбук!

      – Ты тоже… подрос…

      – Да, я теперь не тот, не тот! – загадочно произнес мой приятель, шевеля пятерней в кармане затрепанных шортов. – Ты чего так вырядился?

      – Чтобы не мялось… – повторил я удобный ответ.

      – А-а-а… Ты уже харился?

      – Н-нет, – промычал я, краснея от неприличного слова.

      – Зря! Туда, сюда, обратно, тебе и мне приятно…

      – Качели! – Эту пионерскую загадку я в прошлом году привез сюда из лагеря «Дружба». – Смотри-ка, не забыл!

      – А где же пики? – нахмурился Ларик.

      – Пики? Пики! Забыл! – воскликнул я. – В купе… остались…

      – Эх ты, Тупася! – укоризненно покачала головой тетя Валя. – Я же тебя спрашивала! Беги, а то в Сухум уедут.

      Вспотев от ужаса, я метнулся в вагон, чуть не сбив с ног проводницу, собиравшую грязное постельное белье, влетел