Кто такая Даша?. Нина Резун

Я хорошо знаю Олега и его замашки. Но мы поговорили с ним, и он все понял. Больше этого не повторится.

      – И что он понял? – спросила я.

      – Что с тобой нельзя так обращаться.

      – Хорошо. Но он грозился меня уволить.

      – За это можешь не переживать. Ты остаешься.

      Я выдохнула. Пожалуй, слишком громко.

      – Но ты останешься без премии в этом месяце.

      – Почему? – машинально сорвалось у меня, и я снова напряглась.

      – Потому что мне будет сложно объяснить остальным присутствовавшим в кабинете, почему ты ее получила, когда не справилась с элементарной задачей разнести кофе. Или я им должен рассказать, за что поплатился Аксенов своими брюками?

      – А если бы он меня изнасиловал, вы и тогда бы лишили меня премии?

      – Не мели вздор! Никто не собирался тебя насиловать.

      Я вспомнила, как Аксенов лез ко мне под юбку в приемной и сильно усомнилась в словах Романа Викторовича. Что интересно сказал Олег Валентинович своему другу о царапинах на лице? Откуда они взялись?

      – Кстати, неофициальных премиальных ты тоже в этом месяце не получишь.

      – За что?! – снова сорвалось с моих уст.

      – Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?

      – Я просто хочу понять, в чем я виновата?

      Я почувствовала, как ко мне стали подступать слезы. Слезы ярости и обиды. Не потому, что он лишал меня денег, хотя и это меня разозлило, а потому, что в этой истории виноватой оказалась я одна. Где справедливость?

      Я сорвалась с места, и чтобы Храмцов не заметил моих слез, бросилась со своей чашкой к раковине. Сделала вид, что ее ополаскиваю. А в груди все рвалось на мелкие кусочки.

      – Лера, – разворачиваясь на табурете в мою сторону, на вздохе сказал Роман Викторович, – у каждого из нас есть в жизни человек, без которого нас могло бы не быть. Аксенов тот самый человек. Он сделал того, кого ты видишь перед собой. Я ему многим обязан. Ты пролила на него кипяток – удовольствие не из приятных. Он просил тебя наказать. И я вынужден пойти ему на уступки. Это лучше, чем если бы я тебя уволил.

      Вот и вся правда наших отношений. Я для него никто и ровным счетом ничего не значу. Так, одна из многих, пришла, ушла, забыл. А Аксенов ему друг, которому он чем-то обязан. А я-то дурочка вообразила бог весть что. Еще и хотела продлить с ним связь спустя шесть месяцев. Уж лучше я возьму кредит, чем буду дальше терпеть такое унижение.

      Храмцов хлопнул в ладоши и сказал:

      –Так, всё, хватит разговоров. Иди ко мне.

      И как после всего этого заниматься с ним любовью? Любовью? О чем ты, Лера? Это просто секс, похоть и вожделение. Не более того. И выброси из головы всякие глупости про любовь. И потерпи. Потерпи еще два месяца. А дальше сама. Трудно, тяжело, но сама.

      Я не шелохнулась. Тогда Роман Викторович сам поднялся со стула и подошел ко мне. Убрал мои волосы с плеча, обнял со спины и поцеловал в шею.

      – Ну ладно, не злись. Может быть я еще передумаю, и ты получишь свою премию. Все зависит от твоего поведения. Ты же будешь хорошей девочкой?

      Его рука скользнула к ложбинке между моих ног,