На обочине жизни. Мария Меньшикова

пакет с семью сухими печеньями.

      – Привезла, чтобы на могиле оставить, – пояснила старушка. – Но ты уж не побрезгуй, возьми!

      – Спасибо, – буркнула Фая, засовывая печенье в карман.

      – А ты кого навестить приехала?

      – Ищу бабушкину могилу. Но я не знаю, где она похоронена.

      – Э, милая! Так ты до ночи рыскать будешь. Год-то, когда умерла, помнишь?

      – В 2004 или 2005.

      – Вот гляди, – принялась разъяснять старушка, – кладбище на квадраты поделено. Видишь дорожки?

      – Вижу.

      – Подходишь к квадрату, смотришь на ближайшем памятнике год смерти. В одном квадрате примерно одного года покойники лежат. Если, конечно, твою бабушку в семейное место не захоронили.

      Фая кивнула, и не поблагодарив старушку, пошла дальше. Ей не понравилось, что та внимательно на неё смотрела. Вдруг запомнит? Она не чувствовала себя в безопасности рядом с другими людьми. Не могла отделаться от мысли, что если Федя запустит её поиск, эти люди её запросто сдадут. Лучше ни с кем не контактировать.

      Она брела по кладбищу, забыв смотреть на памятники, но вспомнив цель своего визита, остановилась и огляделась. Перед ней была страшно заброшенная могила с небольшой табличкой. Почему-то Файке подумалось, что бабушкина будет выглядеть примерно так же. И как же она удивилась, поняв, что это и есть могила её бабушки!

      Здесь не было оградки, скамейки. Не росло цветов. Много старой сухой травы, и свежей, отросшей уже в этом году. Смотрелось убого, но именно такой и была жизнь бабули. Разве человек, постоянно крывший матов родных внучек, невестку и сына, заслужил, чтобы они ухаживали за её могилкой?

      – Ну здравствуй, бабушка. Не ожидала меня увидеть?

      Та, конечно, ничего не ответила. Фая буравила взглядом табличку, на которой было написано:

      Ичетовкина Ольга Аркадьевна

      12.03.1946-07.04.2005

      И всё. Больше никаких приписок, на вроде «Вечная память» или «Покойся с миром» не было.

      – Ты, наверное, сейчас в могиле переворачиваешься, – усмехнулась вдруг Фая. – И здесь твоё обиталище посмели потревожить! Как тебе пукается в одиночестве? Ах, прости. Наверное, уже отец, твой сын, тебя потеснил. Может, и я скоро к тебе присоединюсь. И будет у меня такая же заброшенная могилка. Никому я не нужна. Никто обо и не вспомнит. Мать с Маринкой разве что, и то из-за того, что денег им давать будет некому.

      Она замолчала, продолжая глядеть на бабушкину могилу. Внутри всё переворачивалось. Перед глазами строем маршировали дни её жалкой жизни. Файка вспомнила, как бабушка била её по рукам, когда та тянулась за добавкой. Вспомнила, как она матом кричала на неё, когда, встав рано, Фая шумела. И как била её веником, если она приходила после прогулки в грязных ботинках.

      Внутри что-то щёлкнуло. Фая опустилась на колени, и уже не чувствуя боли в избитом теле, руками стала вырывать траву с могилки бабушки. Она рвала её так остервенело, что сама бы испугалась, увидев себя со стороны. Некоторые растения не так-то просто было вырвать. Но Файка всё равно дёргала, обрывала и складывала