Корни ненависти. Эва Гарсиа Саэнс де Уртури

предаст Нагорно.

      – Мы братья, в наших жилах течет одна кровь, – ответил Гектор. – Я на твоей стороне, только не забывай: города завоевывают и сдают, возводят и бросают. Цепь насилия тянется с незапамятных времен, и нам ее не остановить. Но семья незыблема.

      – Никогда этого не забуду, Гектор.

      Он встал с измятой постели и собрал свитки.

      – Что ж, тогда пойдем, пока нас не обвинили в мужеложестве.

* * *

      Выйдя из таверны, я заметил во дворе паренька со скошенным подбородком и копной светлых волос. Он развлекался тем, что бросал небольшой топорик в тюк соломы. В тот день я уже видел такой подбородок.

      – Ты сын одной из хозяек, верно?

      – Я Лопе, господин. Моя мать Астонга управляет делами. Вы тоже хотите послушать ее историю?

      Я подошел ближе. Во время нашего разговора парень продолжал бросать топор, демонстрируя похвальную меткость. Он напомнил мне Гуннара в юности, пока тот еще не превратился в гиганта.

      – Какую историю? – спросил я без особого интереса.

      – О том, как ей отрезали нос.

      – Позволь, угадаю: ее наказали за воровство. Я уже видел подобное. В Кастилии и Леоне вор теряет руку; в тавернах на Пути Сантьяго наказание более суровое: Римская церковь не хочет распространения слухов о том, что на дороге опасно.

      – Видать, вы много путешествовали.

      – Все так и было?

      – Хотите знать правду?

      – Конечно. В последнее время вокруг слишком много лжи.

      – Обычная история про бедняков. Вам, наверное, доводилось такие слыхать. Дед с бабкой держали таверну на Пути паломников. Они рано умерли от карбункула[33], оставив семь дочерей. Моей матери, старшей, в двенадцать лет пришлось присматривать за сестрами. Однажды, пользуясь ее доверчивостью, компания пьяных наваррских солдат во главе со своим сеньором съели всю провизию, а платить отказались. Этот господин также позволял себе вольности с младшей сестрой матери. Мать хотела, чтобы сеньор предстал перед судом, а он обвинил ее в воровстве. Естественно, суд вынес решение в его пользу. Матери отрезали нос, а постоялый двор сожгли дотла. Сестры поклялись никогда не разлучаться. Попытав счастья в Памплоне, они в конце концов осели здесь и трудятся не покладая рук, как видите. Сюда приходят важные люди, – сообщил мальчишка с серьезностью, несвойственной столь юному возрасту. – И я наверняка сын важного человека. Моей матери не придется работать в старости.

      Несчастный бастард, сын шлюхи и неизвестного отца… Учитывая, что младенца после рождения не бросили в лесу умирать от холода, его отцом, вероятно, являлся женатый человек из города, заплативший за благополучие мальчика.

      – И как же ты намерен это устроить?

      Он улыбнулся, словно давая понять, что умеет хранить секреты, и поманил меня подойти ближе. Я так и сделал, хотя поднес руку к кинжалу на случай заготовленной ловушки.

      – Вам нужно средство для мужественности? Вы ушли, не воспользовавшись услугами моих тетушек.

      Я искал в таверне, а виновник все это время находился снаружи…

      – Ты можешь его достать?

      – У

33

Злокачественный карбункул – одно из названий сибирской язвы.