Корни ненависти. Эва Гарсиа Саэнс де Уртури

ят страниц залпом, всего за три вечера. Другие, наоборот, растягивали удовольствие, цедя роман по капле, словно яд, пытаясь подольше задержаться в 1192 году от Рождества Христова. Погружение было настолько полным, что порой, когда в утренние часы мы с Альбой возились под простынями в беспорядочном переплетении бедер и языков, я называл ее «моя госпожа».

      Дополнительную загадку составляла личность неуловимого автора.

      Книга разлетелась с полок магазинов за полторы недели, однако его фотография не мелькала ни на обложке, ни в одной из газет. Он не раздавал интервью, не вел страницы в социальных сетях. У него даже не было сайта. Либо этот человек являлся отшельником, либо жил в устаревшем аналоговом мире.

      Высказывались предположения, что вынесенное на обложку имя – Диего Вейлас – это псевдоним, отсылка к рассказчику и главному герою романа, неотразимому графу Дьяго Веле. Откуда нам было знать… В то время истина еще не расправила свои капризные крылья над мощеными улицами Средневекового квартала.

* * *

      Вечернее небо уже окрасилось в цвет сепии, когда я с Дебой на плечах пересек площадь Мачете. Я был уверен, что малышка (которая в два года считала себя взрослой) не помешает на презентации книги. К тому же мы привлекли дополнительные силы в лице дедушки, хотя дело происходило в канун Дня святого Андреса, покровителя Вильяверде.

      Дед появился на пороге со словами: «Я пригляжу за малóй, сынок». Нам с Альбой действительно не мешало расслабиться. Вот уже две недели мы в поте лица работали над делом о пропаже двух сестер, которые исчезли при весьма загадочных обстоятельствах.

      Мы мечтали о том, как через пару часов наконец выдохнем после четырнадцати бесплодных дней расследования и рухнем под одеяло, чтобы собраться с силами перед субботой, которая обещала быть такой же безрезультатной.

      К делу подошли со всем тщанием: провели обыски с участием волонтеров и собак, получили судебный ордер на прослушку мобильных телефонов родственников и друзей, просмотрели записи с камер видеонаблюдения по всей провинции, а группа криминалистов досконально проверила транспортные средства семьи. Мы опросили всех, кто контактировал с девочками семнадцати и двенадцати лет за их недолгую жизнь, однако ничего не достигли.

* * *

      Они растворились в воздухе.

      К тому же их было двое, что вдвойне усугубляло драму, как и давление, которое комиссар Медина оказывал на Альбу.

* * *

      В ожидании начала презентации под тусклым светом уличных фонарей выстроилась километровая очередь.

      Мероприятие совпало с традиционной средневековой ярмаркой, проводимой в сентябре. Над мощеной площадью плыли ароматы кукурузных початков и пирогов со шкварками[2]. Акробат в зеленом бархате жонглировал тремя красными мячами, мужчина с бычьей шеей засовывал себе в рот голову удава-альбиноса, а яростные скрипки наигрывали тему из «Игры престолов».

      Площадь, на которой в старину располагался городской рынок, выглядела оживленной, как никогда. Очередь из читателей терялась за Арками правосудия[3], утопая в многоголосии торговцев керамикой и лавандовым маслом.

      Я приметил Эстибалис, мою напарницу по отделу уголовного розыска, в компании с матерью Альбы, которая буквально удочерила ее при первой встрече и с тех пор приглашала на все наши семейные мероприятия.

      Моя теща, Ньевес Диас де Сальватьерра, некогда юная звездочка испанского кинематографа 1950-х годов, теперь вышла на пенсию и обрела желанный покой среди виноградников Лагуардии, управляя отелем в старинном замке у подножия Сьерры-де-Толоньо. Горный хребет получил название в честь кельтского бога Тулонио, к которому я обращал молитвы всякий раз, когда мир летел в тартарары.

      – Унаи! – воскликнула Эстибалис, вскинув руку. – Сюда!

      Мы с Альбой и дедом направились в их сторону. Деба обслюнявила щеку своей тети Эсти в звучном поцелуе, и наша компания наконец вошла во дворец Вилья-Сусо – каменное здание эпохи Возрождения, на протяжении пяти столетий господствующее на самой высокой точке города.

      – Похоже, вся семья в сборе. – Я вытянул руку с мобильником к небу, которое уже окрасилось в глубокий цвет индиго. – Посмотрите в камеру.

      Четыре поколения семейств Диас де Сальватьерра и Лопес де Айяла улыбнулись для группового селфи.

      – Полагаю, презентация состоится в зале Мартина де Салинаса[4] на втором этаже, – сказала Альба, шагая впереди. – Скоро загадка решится сама собой, да?

      – Что ты имеешь в виду? – спросил я.

      – Таинственную личность автора. Сегодня мы наконец узнаем, кто это, – ответила она, переплетая свои пальцы с моими. – Вот бы все тайны, с которыми мы имеем дело на работе, были такими простыми…

      – Кстати, о тайнах, – вмешалась Эстибалис, слегка подтолкнув Альбу локтем перед входом в зал. – Не наступи на Замурованную. По словам охранников, она появляется ночью в пустынных коридорах возле туалетов и жутко стонет. Говорят, это самые непопулярные уборные в городе.

      Альба

2

Традиционная для Страны Басков зимняя выпечка на свиных шкварках с добавлением сахара и корицы.

3

Архитектурное сооружение, построенное в XVIII в. с целью объединить расположенный на холме Средневековый квартал и новые районы в нижней части города.

4

Главный зал дворца Вилья-Сусо вместимостью до 150 человек. Мартин де Салинас – посол при дворе Карла V Габсбурга, положивший начало строительству здания.