…Но Буря Придёт. Nameless Ghost

мы слышали, как львиноносных Гальдуров Гнев Всеотца всех пожрал. Лучше расскажи нам, как ты придумал воинство Ночных Птиц – как ты научил их летать! – в глазах вопрошавшего горел настоящий огонь любопытства.

      – Ну, Ллотур – никто ещё из людей себе крылья не вырастил, чтобы взаправду летать в небесах… – улыбнулся скригга, – ты, право, грезишь. Но верно, Ночные Птицы – единственные из воителей, которые идут на врага не землёй.

      – Расскажи, скригга! – раздались другие голоса.

      – Расскажи!

      – Расскажу разумеется, если вы такие нетерпеливые. Было это в самый разгар Великой Распри. Возглавлявший наше воинство ёрл Въёрн Острозубый долго не мог взять приступом стерёгшую прямой путь на ардкатрах большую укрепь на горе Клох-а-дóн – Бурый Камень. Столь неприступна была эта твердь, что ни лестницы, ни колёсные вежи, ни подкопы в твёрдой скале основания не помогали нам в продолжительной и бесплодной осаде. В сердцах наш владетель сказал как-то мне на военном совете, что верно лишь воины с крыльями смогут проникнуть туда из небес и истребить всех вражи́н изнутри.

      И тут Всеотец озарил меня вспышкой огни́стой стрелы необычной догадки. Раз у нас есть метальные снасти-хендску́льдрэ, которые наши предки переняли некогда от ардну́рцев, то отчего бы не попытать удачи и забросить за стены вместо огнищ и смоляных бочек самих живых воинов?

      Эрха кашлянул, прижмурив глаза – словно наяву вспоминая ту пору.

      – Не сразу удалась моя дерзкая задумка… Да и не желал никто верить, что человек сможет в небо воспрять точно птица, а тем больше спуститься на землю живым. Но не раз, и не десять после моих неудач – не одну несчастную овцу и свинью спровади́в на жаркое до срока – я с лучшими среди дейвóнов ремесленниками соорудил наконец из дерева, кожи и тканей прочные лёгкие крылья, кои иные презрительно кликали сором, из умёта и хвороста слепленным. И на которых подброшенным с вóрота будучи можно спуститься с небес – но не стремительно сверзнутому точно камень, а подобно лёгкому кленовому семени, что парит до земли. И с трудом нашлись несколько отчаянных храбрецов, которые не устрашились, неминуемой гибели, как казалось всем прочим, а отважились вместе со мною взмыть ввысь среди тьмы и вступить в бой с не ожидавшими подобного удара изнутри а́рвейрнами.

      Страх появления свыше был нашим союзником, а кровавые мечи и секиры не знали усталости и пощады в ту ночь – и охрана ворот была вся перебита, дав нам растворить створы настежь и впустить стоявшую наготове конницу и копейщиков в стены неприступного прежде Бурого Камня.

      Дети слушали, затаив дыхание, и десятки глаз не отрывались от скригги, ловя каждое обороненное им слово повествования.

      – За эту дерзновенную мысль, позволившую сотворить нам, дейвóнам, самое лучшее и отчаянное в мире воинство, их, этих смельчаков, нарекли Ноттфу́глен – Ночными Птицами. Не одна укрепь и городище пали под их стремительным и неожиданным появлением средь врага среди черни ночи. И вот уж почти целый век в наших