Лживая истина. Татьяна Ларина

запавшими глазами. Ничего не говоря, она шагнула к Вадиму и обняла его, прижимаясь всем телом. Она понимала, что между отцом и сыном что-то произошло, и чувствовала, как нужна Вадиму ее поддержка. Он сначала растерялся, а после крепко прижал ее к себе.

      – Ты в порядке? – прошептала Полина.

      – Не знаю…

      – Куда вы ездили? Я волновалась за тебя.

      – Отец хотел, чтобы я стал более мужественным. Он решил сделать из меня мужчину.

      – В каком смысле? – насторожилась Полина, чуть отстранившись.

      Сердце ее пропустило удар, и Вадим, будто почувствовав это, тяжко вздохнул:

      – Он повез меня на охоту, – выпустил Полину из объятий и опустился на край кровати. Как бы ему ни хотелось выговориться, было страшно отпугнуть ее своими откровениями. И все же он не смог сдержать поток слов: – Мы приехали в частные угодья. Там специально для нас выпустили трех оленей.

      – Оленей? Разве охота на них не запрещена?

      – Не знаю… Там специально содержат животных, чтобы богачи вроде моего отца могли ради развлечения на них охотиться. Можно было выбрать лис, зайцев, но отец решил, что мы будем охотиться на оленей. Я не хотел в этом участвовать. Сначала думал, что просто буду бродить по лесу с ружьем, пока не придет пора возвращаться. Но у отца был другой расчет. Первого оленя он застрелил для примера, а за следующим отправил меня. Я специально стрелял мимо… Папа орал, что я мазила и ни на что не способен. Но мне было все равно. Я не мог убить… Но он это понял. Когда мы снова напали на след оленя, папа запретил мне стрелять. Я думал, он решил сам его убить, но ошибся. Отец завидел оленя на холме, прицелился и выстрелил, но не убил. Он прострелил ему брюхо.

      – Какой кошмар, – прошептала Полина, сев рядом.

      – Мы подошли к оленю, и тогда отец сказал… чтобы я его застрелил. Он лежал там на сырой земле и так дышал… а из брюха струилась кровь. Он был не жилец, понимаешь? Отец закинул на спину свое ружье, развернулся и пошел к охотничьему дому, а меня оставил с умирающим оленем.

      – Ты… ты застрелил его?

      – Сначала я не смог. Я сел рядом с ним на землю и попытался прикрыть его рану. Знаешь, как в фильмах, когда в кого-то стреляют? Но когда я коснулся ее, олень взревел. Мне так хотелось ему помочь, но я не мог. Не знаю, сколько я там просидел… В конце концов у него началась агония. Тогда я встал, приставил ружье к его голове и выстрелил.

      – Ты все сделал правильно. – Полина крепче сжала руку Вадима, и он грустно улыбнулся. – Ты очень хороший человек. И очень добрый. У тебя не было другого выхода.

      – Да, ты права. В этот раз у меня не было выбора. Но я совсем не такой хороший, как ты думаешь. Я совершил страшную вещь, Поли. Мама права, я – чудовище.

      – Не знаю, почему ты так говоришь… Но я в это не верю. Что такого страшного ты мог совершить?

      – Я не могу сказать тебе.

      – Ты мне не доверяешь?

      – Поли, пожалуйста… Если я расскажу тебе сейчас, ты навсегда во мне разочаруешься. Если бы ты знала, как я раскаиваюсь.