Россия в эпоху изменения климата. Тейн Густафсон

примет на себя удар?

      Следствием этих тенденций является то, что затраты на добычу российской нефти, которые до сих пор оставались на редкость низкими благодаря сохраняющемуся вкладу старых месторождений, в ближайшие годы неизбежно вырастут по мере того, как старые месторождения будут приходить в упадок, а доля новых месторождений будет постепенно увеличиваться. Несмотря на это, российская нефть по-прежнему будет иметь относительно низкую стоимость по сравнению с большинством ее конкурентов и Россия всегда найдет покупателя на свои баррели, даже в условиях падающего спроса. Но когда российская нефть займет более высокое место на кривой себестоимости, ее рентабельность будет сокращаться. Вопрос в том, как это повлияет на доходы российского экспорта и на распределение доходов от нефти между нефтяной индустрией и государством?

      В обстановке снижения спроса и цен на нефть больше всего пострадает государство. Российская система налогообложения нефти основана на скользящей шкале, привязанной к мировым ценам на нефть. Основная концепция проста: по мере роста цен на нефть увеличивается доля государства; но когда цены на нефть падают, она снижается[151]. Таким образом, в 2011 году, когда мировые цены на нефть ненадолго превысили 120 долларов за баррель, государство забирало в качестве налога около 80 %; но к 2016 году, когда цены на нефть упали ниже 40 долларов за баррель, доля государства снизилась примерно до 40 %[152]. Смысл в том, чтобы гарантировать, что у нефтяной отрасли будут ресурсы для покрытия операционных расходов и капитальных вложений, независимо от движения цен. Иными словами, государство забирает большую часть нефтяной маржи, когда цены высоки, но принимает на себя удар, когда они падают[153]. В ближайшие десятилетия, когда производство в России сократится, а экспортные цены упадут, больше всего проиграет государство.

      Каким может быть суммарное влияние всех факторов, обсуждавшихся до сих пор в этой главе, на российские нефтяные доходы? В качестве очень грубого мысленного эксперимента предположим, что добыча нефти в России к 2050 году снизится до 450 миллионов тонн, или 9 миллионов баррелей в сутки. Если предположить далее, что Россия продолжит экспортировать около 70 % добытой нефти, то при мировой цене в 30 долларов за баррель это принесет около 75 миллиардов долларов, что составит около 40 % того, что Россия зарабатывает сегодня. Из этой суммы, если доля государства уменьшится до одной трети, государству останется примерно 25 миллиардов долларов, или примерно одна треть его нынешней выручки.

      Государство столкнется с растущей дилеммой – продолжать ли политику поддержки нефтяной отрасли с помощью налоговых преференций и скользящей шкалы, описанной выше, или попытаться урвать как можно больше нефтяной ренты в краткосрочном плане – по сути, «взять деньги и убежать». Эта дилемма станет еще более острой с началом 2030-х годов.

      До сих пор мы сосредоточивались на перспективах добычи, но и переработка также заслуживает

151

См.: «Чей голос будет услышан? Кто проиграет от налоговых реформ в условиях нефтяного коллапса?», Нефтегазовая вертикаль, № 22 (июнь 2020 г.), http://www.ngv.ru/magazines/article/chey-golos-budet-uslyshan/?sphrase_id=3041697. Доступ к этому журналу платный, но его можно получить через Factiva.

152

Кроме того, государство предоставляет нефтяной отрасли множество целевых субсидий и налоговых льгот, в основном связанных с проектами новой нефти. В результате, по оценкам, фактические налоговые поступления составляют лишь около трех четвертей от теоретически возможного количества. По данным Международного валютного фонда, доля государства в добавленной стоимости от добычи и переработки нефти и газа в 2016 г. составляла около 45 % по сравнению с 35 % в 2012 г. Но это явно более широкая категория, чем только экспорт нефти и газа. См.: Gabriel Di Bella et al., «The Russian State's Size and Its Footprint: Have They Increased?» International Monetary Fund, Working Paper 19/53, March 8, 2019, https://www.imf.org/en/Publications/WP/Issues/2019/03/09/The-Russian-States-Size-and-its-Footprint-Have-They-Increased-46662. Доля одного только экспорта нефти и газа зависит от обменного курса, но предположительно она составляет меньше 39 %.

153

Еще одной особенностью налоговой системы является то, что она получает большую часть средств от старых месторождений, особенно в Западной Сибири, при этом применяя большую часть преференций к разработке новых месторождений. В результате нефтяные компании получают мало денег от старых месторождений и поэтому неохотно вкладываются в технологии повышения нефтеотдачи, для которых в настоящее время не предусмотрены налоговые льготы. В результате усовершенствованные методы нефтедобычи остаются недоиспользованными и недостаточно развитыми. Согласно недавнему исследованию Центра энергетики «Сколково», с момента введения санкций США в 2014 г. «практически не было» реализовано ни одного проекта с применением технологий повышения нефтеотдачи (хотя в настоящее время американские санкции технически на них не распространяются), за исключением существующего многие годы совместного предприятия «Газпром нефти» и Shell на Салыме, на котором задействована современная установка для химического заводнения. См. новостной репортаж на сайте Salym Petroleum по адресу: https://salympetroleum.com/media/news/spd-started-the-construction-of-asp-mixing-unit/. В январе 2020 г. Shell и «Газпром нефть» договорились о расширении совместного предприятия на соседние регионы Ханты-Мансийского округа. См.: https://salympetroleum.com/media/news/gazprom-neft-and-shell-to-expand-their-joint-project-to-develop-the-salympetroleum-group-of-fields-in-khmao/.