Цветочное сердце. Кэтрин Бейквелл

всех присутствующих в гостиной устремились на меня, острые и обжигающие, как горячие кочерги. Еще хуже было то, что, когда я посмотрела на Ксавье, парня, который должен был меня подбадривать, в глазах его читалась жалость.

      – Мы решили предложить вам несколько вариантов, – продолжил мастер О’Брайан.

      В залитой солнцем комнате повисла мрачная тишина.

      – Вы имеете в виду… вариантов учителей и наставников? – уточнил папа.

      Мастер О’Брайан не ответил.

      Мороз все больше сковывал мое тело.

      «Ты получишь по заслугам, – шептала моя магия. – Ты не лучше своей матери».

      – Пожалуйста, сэр, продолжайте! – попросила я слишком громко в попытке заглушить магию и отринуть любые намеки на нее.

      Мастер О’Брайан обвел взглядом коллег, прежде чем проговорить:

      – Первый вариант – это сдерживающие чары…

      – Нет!

      Я подняла голову, чтобы посмотреть на вмешавшегося Ксавье.

      – Это лишь ослабит ее магию, – заверил его мастер О’Брайан.

      – Да, но не просто так, – упирался Ксавье. Он перехватил мой взгляд, от отчаяния его глаза стали совсем круглыми. – Это сделает наложение чар очень болезненным. – Ксавье умоляюще посмотрел на мастера О’Брайана. – Пожалуйста, ваше благородие! Такие чары накладываются лишь на преступников. Мисс Лукас ничем их не заслужила.

      Я представила, как моя магия станет слабее, покорнее, сдержаннее; представила себя, корчащуюся от боли при попытке сварить даже небольшую порцию снадобья. Так исцелять особо не получится, а при мысли о том, что Совет накладывает на меня чары, которыми наказывают преступников, подкатила тошнота.

      – Ваше благородие, а… какая у меня альтернатива? – спросила я.

      Ответил мне седовласый маг:

      – Мы могли бы нейтрализовать вашу магию.

      В глубине комнаты Ксавье сильно побледнел, словно ему стало плохо.

      Мое сердце рвалось прочь из груди.

      – Нейтрализовать? – переспросила я.

      Мастер О’Брайан кивнул:

      – Устранить, мисс Лукас.

      Устранить. Я прижала ладонь к месту, где в груди гудела магия, и представила, как ее у меня отнимают, как вырывают мне сердце.

      – Вы… вы не можете так поступить, – прошелестела я.

      – Наверное, это к лучшему, – сказал мастер О’Брайан.

      Мадам Олбрайт энергично закивала:

      – Мы опасаемся, что ваша магия кому-то навредит. И нельзя забывать о вашей матери. Если она попробует использовать вашу силу в личных целях…

      – Кларина мать исчезла раньше, чем девочка успела ее запомнить.

      Мать. Это слово. Яркое и разрушительное, как молния.

      Моя магия свернулась плотным кольцом, потом раздалось громкое «бах!». Светло-розовый заварочный чайник взорвался салютом фарфоровых осколков и едва-едва не облил мадам Олбрайт горячим чаем. Вскрикнув, она соскочила со стула и гневно посмотрела: сначала на пролитое, потом на меня.

      Я