Цветочное сердце. Кэтрин Бейквелл

Вместо этого Ксавье заявился сюда с коллегами засвидетельствовать мои неудачи.

      Реверанс у меня получился «деревянный».

      – Добро пожаловать, ваше благородие!

      Ксавье поморщился, открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом, похоже, передумал. Вместо этого он поклонился, перешагнул через ступеньки крыльца и повесил свою шляпу вместе с остальными. Я закрыла за ним дверь, обернулась и увидела, что Ксавье так и стоит в прихожей.

      – Папа найдет где вас посадить, – сказала я. В подсознании снова послышался шепот магии. С каждым перехваченным взглядом Ксавье он звучал все громче.

      У него такие красивые глаза. Я и забыла.

      Теплый и нежный, как весенний ветерок, голос портила лишь чопорность обращения. Я всегда была для него Кларой, а в наших первых письмах он писал мне «моя Клара».

      Ксавье робко показал на мои волосы:

      – У вас там… цветы.

      Мои руки взлетели к ярко-рыжей пушистой косе, где в самом деле начали расти крупные розовые камелии.

      Раньше папа почти каждый вечер читал мне «Справочник по ботанике» Уэйверли, старую книгу, которая принадлежала моей матери. Никакой истории там не было – только иллюстрации растений с их названиями, происхождением, значением и рекомендациями по выращиванию. Одно и то же мы читали несколько лет подряд – и значения цветов врезались мне в память. В ушах раздался медовый папин голос: «Розовые камелии символизируют долгую привязанность».

      Я позволила себе тишайший из смешков, пока лихорадочно подбирала предлог, который позволил бы мне сохранить хоть каплю достоинства.

      – Ой, да, да! Я вырастила их нарочно. Подумала, что они мне к лицу.

      Ксавье сжал губы и потупился.

      – Так и есть, мисс Лукас. Они вам к лицу. Эти цветы. Я…

      – Мастер Морвин!

      Ксавье подскочил, услышав титул, которым на моей памяти называли только его отца. «Странно, что родители не пришли вместе с ним, – подумала я. – Они ведь тоже члены местного Совета».

      С другого конца маленькой комнаты на нас хмуро смотрел мастер О’Брайан.

      – Вы знакомы?

      Ксавье лихорадочно закачал головой. Рана у меня в сердце заболела и углубилась.

      – Сэр, мы, э-э-э, дружили, когда были моложе, но не разговаривали очень много лет. Проблемой это не станет, уверяю вас.

      Хотелось проорать, что так долго не разговаривали мы по вине Ксавье и что это точно проблема, но жжение магии под кожей и ропот членов Совета напомнили мне: есть вопросы насущнее.

      Ксавье еще раз опустил передо мной голову в неглубоком поклоне и шмыгнул в гостиную. Пока не увидели члены Совета, я вырвала камелии из волос и бросила на пол.

      Папа тотчас поприветствовал Ксавье радостным возгласом и похлопал его по спине так сильно, что молодой маг вздрогнул. С минуту они спорили о том, может ли папа уступить свое место Ксавье, затем о том, стоит ли предложить его мне, но в итоге приятель прислонился к дальней от меня стене, словно в этой группе великих магов он был таким же чужаком,