Разборчивый жених. Мишель Селмер

уверена? Никакой спешки нет.

      Она пожала плечами:

      – Я заварила эту кашу. Мне и расхлебывать.

      – Не будь к себе слишком строга.

      Люси криво улыбнулась:

      – Тебе легко говорить. Не ты объявился в день свадьбы сына и заявил, что ждешь от него ребенка. Разве тебе не захотелось бы узнать, кто эта женщина и почему она решила расстроить твою свадьбу.

      – Ты слышала выражение: для танго нужны двое. В том, что случилось, есть и моя вина.

      Только вряд ли члены его семьи считают так же.

      – Давай все же не будем откладывать встречу с родственниками, – попросила Люси.

      – Если ты этого хочешь…

      Дело не в том, чего она хотела, а в том, что было правильно.

      – А твой дед? – помедлив, поинтересовалась она. – С ним все в порядке?

      Тони озадаченно поднял брови:

      – Почему ты спрашиваешь?

      – Мне показалось, что на свадьбе его не было. Он плохо себя чувствует?

      – Он в полном порядке, – заверил ее Тони. – Просто иногда он бывает упрям.

      Люси не успела спросить, почему дед проявил упрямство, как телефон Тони снова зазвонил. Взглянув на дисплей, он выругался и не стал отвечать. Однако не успел Тони положить его в карман, как тот опять зазвонил. Он отклонил звонок и отключил громкий вызов, а затем повернулся к ней:

      – Так как, ты остаешься или нет?

      Сравнив жесткий диван матери с мягкой постелью, Люси была вынуждена признать, что она не такая стойкая, какой ей, вероятно, следует быть. Она была готова принять предложение Тони, руководствуясь не только тем, как лучше для ребенка, но и тем, как лучше для нее с точки зрения комфорта. Молодая женщина решила на время забыть о риске для сердца.

      – Да, – кивнула Люси. – Я позвоню маме и скажу ей, что не нужно меня встречать и что ее диван снова свободен.

      Тони нахмурился:

      – Ты спала на диване?

      – Либо он, либо пол.

      Впрочем, между ними вряд ли существовала разница, если не считать того, что по старому, протертому до дыр ковру ходили друзья ее матери – если их можно назвать друзьями, – разношерстная толпа наркоманов и алкоголиков.

      – Почему она позволила своей беременной дочери спать на диване? Разве не стоило уступить тебе кровать?

      Если бы Тони знал, какой образ жизни ведет ее мать, он не стал винить бы Люси. Она сама отказалась спать на кровати матери, не зная, что может там подцепить.

      Но Тони почти ничего не было известно о ее семье, а Люси не стремилась распространяться на эту тему. Он знал, что они жили бедно, но понятия не имел, каким непростым было ее детство и сколько убогих мест, в которых кишели тараканы, им пришлось сменить. Иногда Люси голодала в течение нескольких дней, потому что у матери не было денег на еду. А скольких мужчин она видела выходящими из материнской спальни… Люси вернулась к ней только потому, что ей некуда было податься.

      Если они с Тони беседовали, разговор обычно шел о нем, о его работе или семье. Все, что Люси рассказала ему о своей жизни,