Дом на солнечной улице. Можган Газирад

значит движение, политическое или общественное движение, – сказала она.

      Я пожала плечами и продолжила. Я не понимала смысла большей части прочитанных предложений.

      – «И женщины, что поднялись на вос… стание, восстание…» – Я замолкла и перечитала предложение. – Тетя, что такое «восстание»?

      Она схватила газету и сама дочитала остаток проповеди.

      – «И женщины, что поднялись на восстание, были теми же покрытыми женщинами из центральных городских районов, из Кума, а также других исламских городов. Те, кто был воспитан монархическим строем, вовсе не участвовали в тех событиях». – Она покачала головой и сказала: – Ладно. Достаточно на сегодня.

      Я проскользнула по ковру и плюхнулась возле Азры и Мар-Мар. Стоило мне взять из корзины с пряжей спицы, как мама́н открыла ворота в сад. Она припарковала «Жука» и быстрым шагом прошла к французским окнам. Алый шарфик сполз с головы, а узел съехал с подбородка на плечо. Черные шпильки, которые она старательно прятала в волосах каждое утро, торчали во все стороны, как иголки у ежа. Она отрывисто со всеми поздоровалась.

      – Салам, баба́-джан, – сказал ака-джун. – Ты получила визу?

      Мама́н села и бросила сумку в угол.

      – Они больше не записывают на выдачу виз.

      Ака-джун сложил газету и спросил:

      – В каком смысле?

      – Посольство практически закрыто. Они не предоставляют консульские услуги ни для кого, кроме американских граждан.

      – Что ты теперь будешь делать? – спросила Лейла.

      Мама́н пожала плечами и потерла глаза ладонями. Под глазами появились темные круги. Она бросила взгляд на Азру и сказала:

      – У нас нет чая, Азра-джан?

      Азра опустила полусвязанный свитер на колени и сказала:

      – У меня до сих пор в голове не укладывается мысль, что твой муж в таком возрасте поехал учиться в Америку!

      – Хватит уже! – сказала она. – Как бы мне хотелось, чтобы все вы перестали его критиковать в этом доме.

      – Я принесу чай, – сказала Лейла.

      – Она устала, Азра. Зачем ты ее заводишь? – сказал ака-джун после того, как Лейла вышла из комнаты.

      – Что она будет делать с детьми? – сказала Азра. – Им нужен отец.

      – Он не умер, – сказал ака-джун, – он жив. Мы найдем способ помочь им добраться до Америки. Иншалла.

      Мар-Мар подбежала к мама́н и всунула ей вязаную шаль.

      – Я сама сделала все стежки. Видишь, какая она длинная.

      Мама́н поцеловала Мар-Мар в макушку и взяла свисающую со спиц шаль.

      – Очень аккуратно, азизам. Все стежки выглядят одинаково.

      Я взяла пряжу Мар-Мар из корзинки и стала сматывать ее, следуя за ведущей к мама́н нитью.

      – Как мы доберемся до папы? – спросила я.

      Она взяла у меня клубок и сказала:

      – Посмотрим. Ты закончила с домашним заданием?

      – Да, мама́н.

      Лейла вернулась с серебряным подносом и предложила