Призрачная любовь. Александра Курги

что я прожила ее правильно, – сказала Вера.

      – Мало кто из нас может таким похвастаться, – долетело в ответ. – Это значит, что ваша жизнь была полна страданий.

      Вера вздернула голову.

      – Если бы вы ушли сразу же, то утонули бы в водовороте собственных страстей. Вы обретете здесь то, чего вам не хватает. Плата за добрые дела – ваше собственное спасение. Это может немного пугать, но у вас теперь есть редкая возможность видеть, как идет время и не стареть, заботиться и защищать.

      С этими словами патологоанатом приподнялся, и положил Вере руку на плечо. Взгляд девушки упал на оставленные у порога сумки и все сегодняшние дела показались ей вдруг смешными и мелочными.

      – Вы имеете право на человеческие слабости, – добавил Михаил Петрович. – Не пытайтесь стать совершенством. Понимание того как правильно придет к вам само. Это то, о чем человечество мечтало столетиями – бессмертие. И вы в нем не одиноки.

      Распахнулась входная дверь.

      На пороге замерла девушка в белом халате, до того по-девичьи миниатюрная и стройная, что напомнила Вере пионервожатую из старых советских фильмов. Светлые волосы были забраны в две аккуратные косички, перетянутые серой лентой. Так уже, кажется, никто лет пятнадцать не причесывался. На ногах у нее были старомодные туфли. Серая юбка воланом выбивалась из-под медицинской формы. Это, должно быть, и была Надежда.

      – Наденька, здравствуй! Это Вера.

      – Не расспрашивайте ее, – продолжил Михаил Петрович, увидев, что Вера открыла было рот. – Наденька не говорит.

      Надежда после этого подбежала к патологоанатому и вложила свои руки в его ладони.

      – Что там случилось? – улыбнулся Михаил Петрович. – А! Теперь вижу. Хорошо, что ты меня позвала.

      После этого он обернулся к Вере.

      – Пойдете! Посмотрите на нашу работу.

      Надежда выскочила за дверь, Вера успела только разглядеть на сверкнувшем на ее груди бейдже должность. Лаборант. Разве не все хранители врачи? Впрочем, расспрашивать она не решилась. Поднялись на второй этаж, где была расположена лаборатория.

      Надежда молча указала на микроскоп, стоявший у окна. За ним сидел молодой мужчина.

      – Проблемы, Юрий? – обратился к нему Михаил Петрович.

      – А! Профессор! – тот вскочил, вытирая о халат вспотевшие руки. – Я, конечно, не уверен, но, по-моему, рак молочной железы. Я сказал, пусть кто-нибудь еще из докторов глянет, но Надя решила, что надо знать наверняка. Все-таки неприятный диагноз.

      Вера заметила, что на бейдже Юрия было написано "ординатор" – понятно было, отчего он трепетал перед Михаилом Петровичем.

      Грузный патологоанатом сел за стул и легким движением навел резкость.

      – Нет, голубчик, вы все-таки неправы, – через какое-то время дал заключение профессор. – Я настроил вам препарат. Сами еще раз гляньте. Это обычная фиброма.

      Ординатор побледнел.

      – Ну, вот и хорошо. Испугали бы бедную женщину, – с этими словами Михаил Петрович вышел.

      Вера последовала за ним, ожидая объяснений.

      Патологоанатом