Злодейка в деле. Мстислава Черная

не поймут, я ведь принцесса капризная, а не развратная. Я удобно сажаю ящера на бедро, прикрываю накидкой.

      – Откуда что взялось, – бормочет император.

      Настроение резко портится. Я не питаю иллюзий. Помимо общей линии поведения, есть мелкие привычки, которые, порой, значат гораздо больше. Я понятия не имею, предпочитала Кресси чай с лимоном или с сахаром. А, может быть, как англичанка, с молоком? Какие тропинки в саду она выбирала, а какие избегала? Задерживалась ли в беседках или у фонтана? Любила ли она подолгу примерять наряды или делала выбор быстро, доверяя основную работу швейным мастерицам?

      Я смутно представляю, как скрыть, что я самозванка. Разве что поскандалить, обидеться и уехать в загородную резиденцию. Но прямо сейчас, пока заговорщики на свободе, я не могу позволить себе роскошь праздности.

      Глядя на крепкого, полного сил мужчину, я, странное дело, я искренне о нём беспокоюсь, как будто он мне родной, и ловлю себя на том, что раскрыть заговор я хочу не только ради своего комфорта, а прежде всего ради него, чтобы он жил. А ещё мне не нравится ни перечеркнувшая его лоб вертикальная морщинка, ни тени под глазами.

      Но одновременно я не могу не думать о том, что император любит дочь. Будучи самозванкой, я краду его любовь…

      Нет, так можно забуриться в болото рефлексии и самоедсва, ни к чему. Постепенно разберусь.

      – Сир?

      Пока я прятала ящера, император вызвал из приёмной своего огненно-рыжего секретаря.

      – Срочный сбор всех Безликих без исключения.

      – Есть, сир!

      Сбор?

      – Я могу присутствовать?

      – Хорошо, Кресси, Кевин сообщит тебе время.

      – Спасибо!

      Удивляясь своему внезапному порыву, я перегибаюсь через стол и целую императора в щёку, совсем как утром, и мне бесконечно приятно видеть озарившую его лицо улыбку.

      К себе в покои я возвращаюсь с чётким ощущением, что иду верным путём.

      И в первой же комнате меня встречает стайка фрейлин. За время моей поездки они размножились почкованием? Откуда столько одетых в синее девиц? Пять, шесть… Считая фрейлину за моей спиной, их семь. И они окружают меня с насквозь фальшивыми улыбками, подхватывая друг за другом обрушивают на меня водопад сплетен.

      С одной стороны полезно, с другой – я всё равно ничего не понимаю. Я жестом показываю им расступиться и предлагаю:

      – Почему бы вам всем не отдохнуть?

      Не знаю, разойдутся они или останутся караулить, сейчас я не готова думать ещё и о них.

      Я прохожу анфиладу комнат, мимоходом отправляю служанку за обедом – прежде всего для ящера, но я и сама не прочь перекусить, успела проголодаться.

      Пройдя в спальню, я сажаю Феликса на пуф и приказываю:

      – Обернись в человека.

      Спальню я выбрала местом действия по единственной причине – меньше шансов, что вломится кто-нибудь посторонний. В будуар фрейлины заходили свободно.

      Феликс же, снова ничем не прикрытый, понимает ситуацию как-то очень по-своему и бросает дикий взгляд сначала на постель,