Трясина. Лиза Марклунд

смешивался с гулом реки, между домами бродил ветер с гор. Место это обычно именовали не иначе как «болото». Дома были частью миллионной программы[2] шестидесятых: трехэтажные казармы для сдачи в аренду, с обшитыми металлическими листами фасадами и сквознячными лестничными клетками. В городке был распространен стереотип, что здесь селятся люди социально опустившиеся, недавно приехавшие и разведенные, а сам квартал являет собой подборку низших социальных слоев. Это было неверно. По крайней мере, не совсем верно.

      Правда, тут можно было встретить граждан с ограниченными экономическими возможностями, но здесь селились также рабочие и служащие, не желавшие отдавать все свое свободное время уходу за садом и ремонту дома. Кроме того, часть квартир уже была выкуплена и принадлежала недавно образованному товариществу собственников жилья. У новых хозяев за свежевыкрашенными оконными рамами пышно цвели флоксы и эхинацея пурпурная.

      Эва-Лена жила в том доме, который по-прежнему состоял из квартир, сдаваемых в аренду.

      Она открыла ему в леггинсах и неоново-розовой майке. Худенькая женщина с ясным взглядом и задорной стрижкой.

      – Полиция! – воскликнула она и округлила глаза. – Что я такого натворила?

      Викинг миролюбиво улыбнулся.

      – Я не вовремя? Ты собиралась на пробежку?

      – Аштанга-йога в «Студии», – ответила она, бросив взгляд на настенные часы, и сделал шаг назад. – Но проходи, проходи, хочешь кофе?

      – Спасибо, не надо, – ответил он.

      У него не было сил объяснять, что он не пьет кофе.

      – И к тому же я тут не по работе, а чисто по личному делу.

      Эва-Лена Линдгрен похлопала ресницами, тщательно удлиненными в вышеупомянутой «Студии».

      – Так чем я могу быть полезна?

      Он вошел в кухню. Квартира оказалась в точности такой, в какой жила когда-то Агнета Мякитало. В других комнатах было пусто и тихо – Эва-Лена жила одна. Викинг решил разыграть сентиментальную карту.

      – Речь идет о Хелене, – проговорил он. – Моей жене. Тридцать лет с тех пор, как она умерла. Вчера исполнилось.

      Улыбка женщины стала печальной.

      – Неужели так давно? Как бежит время. Ужасная трагедия.

      – Что ты о ней помнишь? – спросил Викинг и сел на скамейку с подушкой из овечьей шерсти, стоявшую там, где у Агнеты был деревянный раздвижной диванчик.

      – Ну…

      Она потянула паузу, устремив взгляд в окно. Похоже, помнила она немного.

      – Она ведь работала в пансионате, в основном с моей мамой.

      Да-да, он в курсе.

      – Вы с ней когда-нибудь работали вместе? – спросил он.

      – Видишь ли, – начала Эва-Лена, – Хелена умудрялась быть одновременно везде. Мама говорила, что она – как швейцарский карманный ножик, пригодится в любом деле.

      Викинг усмехнулся.

      – Она изучала гостиничный бизнес в Швейцарии…

      – Да, именно, – подхватила Эва-Лена. – Квалификация у нее однозначно была слишком высокая для наших широт. Ты, должно быть, уж больно лакомый кусочек.

      Глаза у нее заблестели. Викинг улыбнулся в ответ.

      – Я

2

В 1964 году социал-демократы в Швеции приняли новую программу развития, по которой предполагалось, среди прочего, построить 100 000 новых квартир. Они известны своим невысоким качеством.