Трясина. Лиза Марклунд

болезни, не оттягивая.

      – У меня к тебе вопрос, – произнес он и отпил сока. – О Хелене.

      Карин быстро приподняла брови, но ничего не сказала. Они редко говорили о его умершей жене. Неприятность, давно сданная в архив.

      – Тебе известно, как она подписывала свои записки?

      Карин заморгала.

      – Записки?

      – Когда она писала письмо или оставляла записку на столе в кухне. Тот значок, который она использовала вместо подписи.

      – А, ты имеешь в виду звездочку?

      Викинг сглотнул.

      – Ты знаешь, с кем она общалась в свободное время? Здесь, в городке, помимо сослуживцев?

      – Почему ты спрашиваешь? Ты ведь тоже знаешь.

      – У меня на такое плохая память.

      Карин посмотрела на него долгим взглядом.

      – Много времени она проводила здесь, со мной и Свеном.

      – Да-да, а еще?

      Его мать развела руками.

      – Они с Сусанной вместе ходили в спортзал, рядом со стадионом, пока Кристер и Сусси жили здесь.

      Только не Сусанна Шильтц, ее он не сможет расспрашивать про Хелену, это просто немыслимо. Вдова Кристера теперь именует себя журналисткой-фрилансером, она лопнет от любопытства.

      – Я понял, какой зал ты имеешь в виду. А еще? Кажется, она иногда встречалась с Кариной Бюрстранд?

      Карин на мгновение задумалась.

      – Точно, ты прав. Они вместе пили кофе и обсуждали книги. Карина организовывала какие-то мероприятия в библиотеке, Хелена всегда на них ходила, когда у нее была возможность. И еще она общалась с женщиной, которая тогда владела пансионатом…

      – Керстин, – подсказал Викинг. – Керстин Линдгрен. Она умерла осенью 1990 года.

      – Да-да, знаю, – ответила Карин. – Дочь Керстин, Эва-Лена, тоже работала в отеле. После смерти матери она не хотела заниматься им одна и продала дело этому, как его.

      – Она по-прежнему живет в «болоте»? – спросил Викинг.

      – Не называй его так, – проговорила Карин. – Но в целом – да, Эва-Лена живет в «болотном квартале».

      Викинг допил сок.

      – Ты придешь в понедельник? – спросила Карин.

      – Юсефин велела мне забрать по дороге бутербродный торт, – сказал он и двинулся к машине.

      Для утра субботы на улицах было необычно оживленно. Кто-то совершал пробежку, кто-то шел с палками для скандинавской ходьбы, перед светофором образовалась небольшая пробка. И продуктовый супермаркет, и строительный магазин в промзоне открывались в 7 утра, а народ, живущий у Северного полярного круга, привык пользоваться дневным светом на всю катушку.

      В целом он ощущал вокруг ту надежду и веру в будущее, которую принесли с собой инвестиции в северную часть Норрланда: планы построить неподалеку от Питео крупнейший в Европе наземный ветропарк, экологический сталелитейный завод в Будене, гигантский завод по производству аккумуляторов в Шеллефтео. На север текли миллиарды – или, по крайней мере, обещания. Лично Викинг от восторга не трепетал и ничего особенного не ожидал.

      Если выражаться языком рекламы, назвавшей