Эпоха ветра. Надежда Штефан

так Мэйбл. Я Себастиан.

      – Это имя Вам не идет.

      Он улыбнулся:

      – Можешь звать меня Тео. Это мое второе имя. Так зовет меня отец. Но при команде лучше его не произносить.

      – Ладно. Тогда Вы можете звать меня Анелла.

      – Анелла? Так тебя зовут на самом деле?

      Она опять пожала плечами:

      – Скорее всего, но не уверена.

      – Что значит не уверена? Ты не знаешь как тебя зовут или ведешь какую-то игру? – спросил слегка раздражающийся Себастиан, а про себя подумал, что, возможно, она и вправду с приветом.

      – Это имя было в записке, которую я нашла в сумке. Сумка лежала возле меня в таверне, когда я проснулась, до этого момента я ничего не помню.

      Сейчас раздражение сменилось на беспокойство и Себастиан аккуратно спросил:

      – У нас на борту есть врач. Я могу попросить, чтобы он тебя осмотрел?

      – И что он должен сказать?! Поздравляю, Вы идиотка!

      – Я о другом. Может тебя ударили или что-то еще случилось и твой разум отключился, чтобы не вспоминать плохое?!

      – Физически со мной все в полном порядке! Спасибо! Если Вы еще не передумали, я бы хотела воспользоваться предложением помыться!

      – Как скажешь. Сейчас принесут воду.

      Он вышел из каюты и через несколько минут в дверь без стука ввалился парнишка-матрос, еле протиснувшийся в проем отчасти из-за двух ведер в руках, отчасти из-за своего тучного тела.

      Он неожиданно добродушно улыбнулся, поставил свою ношу возле металлической ванны, больше напоминающей глубокий таз и поклонившись вышел.

      «Что ж, хотя бе не все желают меня отдубасить!» – подумала Анелла и принялась осматривать содержимое ящиков, в надежде найти мыло.

      Ей повезло и на одной из полок оказалось мыло и пару льняных полотенец. Вооружившись находкой, она поправила ширму, стараясь поставить ее так, чтобы оградиться от посторонних глаз, сняла с себя платье и оказавшись в нижнем белье, больше напоминающие крошечные треугольнички, стала наливать воду в ванную.

      Ванная была маленькой и очень странно устроенной. С боковой стороны в ней было отверстие, сейчас закрытое пробкой, от которого тянулся металлический желоб до самой стены каюты и уходил куда-то в пол.

      Полностью раздевшись и усевшись, она стала методично себя намыливать, стараясь не пропустить ни единого сантиметра тела от макушки до кончиков пальцев ног. Мыло было душистым и хорошо пенилось и в самый разгар «пенной вечеринки» в каюте послышались шаги и несколько голосов. Анелла инстинктивно прикрылась руками и замерла.

      Через минуту дверь хлопнула и наступила тишина, а потом смеющийся голос Себастиана донесся из глубины каюты:

      – Продолжай! Никто на тебя не смотрит! Когда вымоешься, грязную воду можешь слить. Сбоку есть пробка, открой ее и вода уйдет по желобу.

      «Так вот почему такая странная конструкция, – подумала Анелла. – Чтобы сливать воду!»

      Она продолжила мыться, потом спустила грязную воду налив внутрь чистой из оставшегося