Как мы ездили в Одессу. Андрей Соловьёв

Ему: «Дядь, пни мячик». Он разгонится, чтобы ещё подальше его в море запнуть – пацанам в науку, перед девушкой пофорсить. Вот тут тебе и: «А»!!! Значит рисуем ноги и кружочек «оЛ» – получается. Так, теперь буква «О» – это как одобрительный жест с оттопыренным пальцем. На мягкий знак похоже: «Ь». Дальше дело пошло, как по маслу. Я всю азбуку заново переписал. Еле успел два слова зашифровать: «ФоЛ*ЬТ <ZЬ U-?» Ещё череп и кости пририсовал, чтобы интрига была. Слышу, Ржавый пыхтит. Я ему записку в дверь сунул, сижу, жду, что будет. Звонок, открываю – он.

      – Пусти, в туалет охота! – Вот комик! Тут сто граммов полчаса назад выдавить не мог, а тут – в туалет, аж дверь свою открыть ленится.

      – Ты вроде бы не мог!

      – Это я раньше не мог, а по дороге так пить захотелось. Там колонку, возле забора подчинили. Пацаны уже кто голову намочил, кто – ноги, а я попил посильнее, чтобы впрок. До поликлиники добежал, даже не почувствовал, а обратно – припёрло. Я ещё дверь захлопнул. Ключ – дома остался. Придётся родителей ждать.

      Я обрадовался – вот, можно теперь до вечера веселиться – мировую скорбь изгонять.

      – Ладно, пойдём, я тебе свой тренировочный лагерь покажу.

      Привёл его в комнату родителей. Ромка сразу заценил.

      – Ох, вещь! Пружинит? А ну-ка!

      В общем, натренировались мы вволю. Потом я ему шифр показал. Ржавый сразу всё понял и стал себе перерисовывать, чтобы тоже загадочные письмена шифровать. Пока он перерисовывал – я планы строил.

      – Представляешь, мы что-нибудь напишем и везде записки эти подкидывать начнём. Вот народ-то и перепугается. А мы ещё страху нагоним, навроде как – иностранные шпионы завелись. А сами-то всё знаем!

      – Не, лучше этот шифр всем пацанам раздать, чтобы все писали друг-другу, а ни кто не знал.

      – Зачем всем? Трём, четырём и хватит. Что за интерес, когда все знают?

      – Нет всем!

      – Нет не всем! Шифр я придумал, значит – мне и решать: кому знать, а кому не положено – чуть не поссорились из-за этого шифра. Хорошо ещё я сообразил – если с Ржавым разругаться он на улицу пойдёт. Про шифр, конечно, не растреплет – он не из таких, но мне-то опять в мировой скорби погибать. Тогда я решил «сменить пластинку».

      – Ладно, с шифром потом решим. Пойдём лучше с балкона «бомбочки» покидаем.

      «Бомбочки» я недавно делать научился из квадратного листа бумаги. Главное – квадрат отмерить и чтобы бумага подходящая была. Бумага есть – тетрадки старые. Конечно, и с отметками попадаются, но кому они сейчас нужны, учебный год то закончился. А квадрат – не проблема. Там только уголок надо загнуть на полный лист, сразу видно, какую часть отрезать, чтобы квадрат получился. Меня папа научил. Я всё Ржавому показал. Минут через пятнадцать мы уже «бомбочки» лепили – будь здоров! Потом их на кухне из крана водичкой налили и на балкон вышли. Смотрим, куда бы зашвырнуть?

      – Вон, – говорю – видишь, коляска у подъезда стоит?

      – Ну?

      – Это