Сказания пери Иман. Галина Ширяева

эту историю, хотя вовсе не обязана была это делать, ведь им непросто понять мою конечную цель.

      Было жаль этих добрых женщин. Они украдкой утирали слезы, им так не хватало сказочных историй в их нелегкой и безрадостной жизни. А все мои истории заканчивались хорошо, потому что я вкладывалась в них душевно и физически.

      – А теперь вам нужно отдохнуть, дорогая моя, – сказал добрейший Иван Андреевич, аккуратно свернув в рулон мою картину. Я согласно кивнула и улыбнулась.

      Этот замечательный доктор смог убедить меня, что дар корректировать судьбы людей ниспослан мне свыше, долго и путано объясняя причины, по которым я стала обладателем этого дара. Я ничего не поняла. Одно слово – сумасшедшая. Да мне и не надо понимать, ведь мой доктор никогда не врет. Одно я уяснила: необходимо творить добро, иначе дар исчезнет, а ко мне вернется тоскливая и страшная гостья – депрессия. Все мысли и ощущения доктор посоветовал мне переносить на бумагу.

      Это дар, а не наказание, как вначале думала я, и не мания величия, как полагали окружающие. Пришло осознание, что у меня есть основания гордиться собой – главное, никому не рассказывать о своей исключительности.

      Мне стало гораздо лучше, и в перерывах между приступами я больше не лежу, бессмысленно уставившись в потолок, а гуляю по больничному саду и даже беседую с душевнобольными.

      У Ивана Андреевича тоже есть бесценный дар – врачевать души людей.

      Зеленый камень богини

      Дыхания жизни загадочный страж,

      А может быть, это пустыни коллаж,

      Наверное, это иллюзии след:

      И города нет, и спасения нет…

      Вертолет все глубже уходил в знойные пески Кызылкума. Внезапно началась буря. Застывшие гребни барханов сначала потеряли четкие очертания, а потом и вовсе исчезли под громадой песка. Вертолет погрузился в песчаное облако. Изменился звук мотора— он будто закашлялся, торопливо сбрасывая обороты, а вскоре и вовсе заглох. Стало ясно, что катастрофа неминуема. Но молодой пилот не потерял самообладания и, отчаянно борясь с потоками песка и пыли, все же посадил легкомоторный вертолет. От удара затрясло корпус, и Рустам ощутил, как машина со скрежетом вгрызается в песок.

      Очнувшись, Рустам ничего не увидел, кроме серой пелены. Рядом стоял Даврон, пилот вертолета, и с ужасом наблюдал, как машину засасывает песок, будто затягивая его в яму.

      Рустам огляделся в поисках спасения. Ветер, к счастью, немного ослаб, и сквозь тучи песка стали заметны хребты невысоких гор, над которыми возвышались мрачные стены полуразрушенного сооружения.

      Он показал пилоту на него рукой, тот что-то ответил, но Рустам не расслышал.

      – Побежали, – громко скомандовал Рустам.

      Каменное сооружение представляло собой полуразрушенную квадратную постройку из необожженного кирпича или камня с четырьмя арками и куполом. Нырнув под его своды и сделав несколько осторожных шагов, мужчины оказались