.

нужно ли это, на плотном листе бумаги написала обстоятельства своей жизни, положила в небольшой конверт и подписала: «Анне. Не выкидывай и обязательно прочитай».

      Оделась и с трудом, опираясь на палочку, поехала на другой конец города. Пересаживаясь с автобуса на автобус, она мужественно терпела боль, но любой дороге рано или поздно приходит конец. С трепетом Анна Петровна остановилась у старого трехэтажного дома, заглядывая в окна родной квартиры.

      Думая о том, что совсем, видимо, умом тронулась, поверив в эту чушь, тем не менее села на скамеечку и стала ждать. Рядом бегали дети, мимо ходили люди, поглядывая на незнакомую бабку, а она все сидела.

      И вдруг все кругом замерло: исчез шум машин, затихли людские голоса, остался только один звук – тарахтение старого автобуса, едущего против движения. Анна Петровна вскочила и, прихрамывая, побежала к дороге. Она, изо всех сил цепляясь за траву, камни, раздирая пальцы в кровь, превозмогая боль в руках и ногах, поднялась на проезжую часть. Потом чуть не ползком вскарабкалась по высоким ступенькам в автобус. Кроме нее, там никого не было. Кое-как отдышавшись, она села и стала смотреть в окно.

      Автобус медленно тронулся. Поворот – и дома встряхнулись, сбросив время, помолодели, растаял в воздухе новый дом возле ее двора, а на его месте появился овраг, полный воды.

      Еще поворот – и исчез новый помпезный ресторан, превратившись в старую чебуречную, а берег канала – в зеленое поле с желтыми одуванчиками. Небеса стали такими же голубыми и чистыми, совсем как раньше.

      Еще поворот – и улицу заполонили разноцветные шары и красные флажки, которые несли в руках люди.

      – Аня, просыпайся, наша остановка, – мама потянула ее за руку.

      Дочка с мамой возвращались с первомайской демонстрации, автобус был переполнен. Дома Аня с сожалением сняла шикарное капроновое платье, которое можно было надевать только в праздники. Она понимала, что для улицы оно не годится. Вдруг из кармана выпал конверт. Читать девочка уже умела. Она была очень аккуратной, поэтому положила конверт в ящик письменного стола, решив, что прочитает потом, позже, а сейчас ее манила улица…

      – Аня, ты куда? Скоро будем обедать, – строго сказала бабушка.

      – Бабуль, я быстро.

      Аня выбежала во двор. Пока никто из подруг не вышел, она быстро вскарабкалась на свою боярку, с которой обычно обозревала окрестности, и, увидев, что в овраге уже появилась вода, подумала, что скоро можно будет ловить головастиков, а лягушки начнут оглашать своим кваканьем черную южную ночь. Аня немного помечтала о том, как они будут печь картошку в костре, но тут прибежал мальчишка и заорал во все горло:

      – Анька, тебя мама зовет.

      Дома вся семья была в сборе. Дедушка что-то громко рассказывал. Папа читал газету. Бабушка подавала на стол пироги, печь которые она была мастерица. Мама примеряла у зеркала крупные рубиновые сережки с золотыми завитками, которые ей очень шли