Две мелодии сердца. Путеводитель влюблённого пессимиста. Дженнифер Хартманн

в его голосе и отчаянием на его лице. Его словами и горем.

      Вместо того чтобы взять цветы, я нахожу его руку. Она холодная и липкая, но лед тает под моим прикосновением – его пальцы ослабевают и переплетаются с моими. Мы оба делаем вдох, и это кажется чем-то более интимным, чем физический контакт. Я чувствую его повсюду, даже в том месте, где не следовало бы.

      – Спасибо, что пришел проведать меня, – неожиданно говорю я, сжимая его руку, тем самым подчеркивая свои слова.

      Он сглатывает, кивая.

      – Я хотел прийти раньше. Просто… – Прочистив горло, он делает нервный вздох. – Просто не мог.

      В его дыхании чувствуется запах бурбона, а на коже – дым.

      Его слова пропитаны ядом.

      Те же слова Кэл сказал мне на вершине колеса обозрения прошлой осенью, когда я спросила его, почему он не пытался найти меня.

      «У меня не было выбора», – ответил тогда Кэл.

      Звучало так, будто существовала реальная причина его отсутствия, и я полагаю, что так оно и было.

      Он сам себе препятствие, а его демоны – баррикада.

      Я сжимаю его руку сильнее.

      – Но теперь ты здесь, – бормочу я, пытаясь поймать его взгляд. Я наблюдаю, как золото и шоколад сливаются вместе, а затем произношу: – Остальное не важно.

      Я не злюсь.

      Я не могу осуждать самоосужденного мужчину.

      Кэл расцепляет наши руки и встает со стула.

      – Черт, – выдыхает он. – Прости. Прости, что так долго не навещал тебя.

      В мгновение ока он забирается на кровать.

      Мое сердцебиение становится неровным. Скользнув под одеяло, Кэл обнимает меня и зарывается своим лицом в изгиб моей шеи. Я сижу неподвижно, затаив дыхание. Но когда кончик его носа прижимается к моему уху, посылая по телу мурашки, я закрываю глаза. Я чувствую, как его лодыжка соприкасается с моей под одеялом. От гнета нервов и желания мое дыхание становится прерывистым и поверхностным.

      Его тело ощущается как палящее солнце.

      Его дыхание наполняет меня жизнью изнутри.

      А его слова, его слова…

      Они значат все.

      – Мне чертовски жаль. – Кэл запускает пальцы в мои запутанные волосы. – Я думал, что никогда не смогу вновь прикоснуться к тебе, почувствовать тебя, вдохнуть твой запах. – Он глубоко дышит, почти стонет на выдохе. Его хватка вокруг моей талии усиливается, когда он притягивает меня ближе. – Каждый день на работе я слушал звон дверных колокольчиков и думал о том, как ты входишь со своей невероятной улыбкой, а также гадал, увижу ли тебя снова.

      – Я здесь, – произношу я хриплым голосом и решительно киваю головой. – Я все еще здесь.

      Он выдыхает мне прямо в ухо, подобно измученному обещанию:

      – Я тоже.

      Пока Кэл лежит рядом, обхватив своей мускулистой рукой мою талию, я провожу пальцами по его волосам, накручивая мягкие и шелковистые пряди вокруг указательного пальца. Его дыхание становится равномерным, как и мое. Свободной рукой я ищу брошенный букет и нащупываю тот на противоположной стороне. Его лепестки