Три войны. Владимир Васильевич Киреев

объявился.

      Верховой в черной куртке на сером коне двигался по закрайку леса вдоль болота отдаляясь от беглецов.

      – Обманули-таки мы его. Слава Богу, пронесло, – прошептал Иван, стряхивая мох с головы. – Надо бы вставать, а то дюже мох сырой и холодный.

      – Покуда лежи! Еще не время. Видишь людей?

      – Где?

      – Прямо в нашу сторону смотрят

      – Неужто выследили? – ужаснулся Иван.

      На краю болота внимательно вглядываясь вдаль, стояли два парня.

      В одном из них Василий узнал подростка в серой рубахе и сапогах.

      – Во курвы, принесла же вас нелегкая, – пробормотал в отчаянии он.

      – Ты глянь, как по сторонам-то зыркают, – тревожно прошептал Иван. – Значить потеряли нас.

      Немного постояв, подростки пошли в их сторону.

      – А что Васюха одолеем мы их если на нас попрут?

      – Не знаю, но у нас другого выходу нет. От них не убежишь. Да и они уже совсем рядом. Слухай, что я тебе скажу. Я на себя беру того, что повыше, а ты бросайся на того в серой рубахе.

      – А что я с ним делать буду?

      – А что хошь, хоть зубами в горло цепляйся, а одолей. Как в Алчедате тогда. Если бы я не вмешался, удавил бы парня.

      Вдруг они услышали громкий крик, вдали показался всадник.

      – Опять этого черти принесли, ходит зараза кругами, – отчаянно прохрипел Иван. – Хана нам Васюха.

      Василий от бессилия и злобы закрыл глаза и опустил лицо в сырой, холодный мох: «Неужели это всё? Опять лагерь, бесконечные побои, травля собаками и ужасный мрак карцера». Он стал про себя читать Отче наш. Читал и читал, тяжело вдыхая сырую прелость мха.

      Всадник еще раз, громко окрикнул парней и махнул им рукой, чтобы шли к нему. Те, повернувшись, быстрыми шагами двинулись в его сторону.

      – Ой Вася, только до дому доберусь, в церкви свечку поставлю и неделю молится буду Николаю Угоднику. – Радостно с облегчением, выдохнул Иван.

      – Василий поднял голову и увидел удаляющихся от них людей:

      – Слава тебе господи, ушли.

      3

      После этого случая, друзья стали осторожными, шли только ночью, а днем забирались в густые заросли кустов, таясь от людей. Две недели шли они по чужой земле. И вот на пути им встретился очередной хутор. Усадьба мирно засыпала, в тусклых окнах отсвечивался свет от керосиновых ламп. Рядом с усадьбой стоял колодец. Во дворе лежали коровы и мирно жевали жвачку. Недалеко от них за плетнем стояли лошади.

      – Догоняй, тихо проговорил Василий и поманил напарника к себе.

      – Фсё, Вася, фатит, я больше не могу, – взмолился Иван, вытирая пот с лица.

      Иван замолчал, опершись рукой на слягу и тяжело дышал.

      – Судя по всему, – рассудил Василий, – это усадьба помещика. Вона сколько скотины во дворе.

      – Может хлеба попросим? – севшим голосом предложил Иван. За время побега, он сильно исхудал и обессилил. Вот и сейчас ему было безразлично, кто живет в этом доме, только бы не военные. Все его мечты были о еде.

      Рядом с большим домом, стоял дом поменьше, с соломенной крышей и двумя