Три войны. Владимир Васильевич Киреев

них стояла девушка совсем молодая, невысокого роста, с русой косой и долговязый юноша. Василий остановил себя на мысли, что его стал пробивать легкий озноб. Он не мог оторвать взгляд от этой девушки. И с неприкрытым интересом смотрел на нее. Та не обращая ни на кого внимания, внимательно слушала батюшку и крестилась.

      Но, видимо почувствовав на себе пронизывающий взгляд, обернулась, их взгляды встретились. Василий, тот час же опустил глаза в пол, а девушка повернулась опять к алтарю и больше не оборачивалась.

      Лишь под вечер вернулся Василий в деревню.

      – Как сынку в церкву сходил? – радостно встретил его отец.

      – Оттаял душой и осветлился, – также радостно ответил Василий. – Хочешь верь тятя, хочешь не верь, а как заново народился.

      – Ну и добре, пошли вечерять будем.

      2

      Всю осень и зиму семейство занималось хозяйственными делами: строили новый амбар, готовили дрова, шили сбрую для лошадей. А как пришла весна, после Светлого праздника Пасхи, повадился Василий с дружком Гришкой на вечерки в соседнюю деревню ходить. Там в Алексеевке, на берегу речки вечерами собиралась молодежь. Пели песни под гармошку, плясали. И вдруг он увидел ее, ту девушку, что была в церкви. Ее звали Ирина. Каждый раз после гулянья, стал Василий провожать ее до дому, а та и не была против. Сначала рассказывал ей о войне и о том, как жилось в плену, но видя, что эти разговоры не по душе девушке, сменил тему и стал вести разговоры о добрых лесных духах, что помогают крестьянам в поле.

      – Леший, – говорил он, – это защитник леса, он всегда по доброму относится к людям. Охраняет скотину, которая пасется в лесу.

      – Чаго ты болтаешь, я слыхала, что они злые, – возразила та.

      – Ежели леший причиняет вред, то люди сами виноваты в этом. Тогда он является в образе медведя или волка. Гуторят, что давеча их охотники много в нашей тайге видели.

      – Да ну тебя к лешему. Болтаешь абы чаго, – рассердилась девушка.

      – Нельзя так гуторить, иначе он заберет меня к себе, – засмеялся Василий.

      – А я не отдам, – глядя на него в упор, серьезно сказала Ирина.

      У Василия по телу пробежала приятная дрожь.

      – Давай зайдем ко мне, – засмеялась она, обнажив свои белые зубки.

      – Зачем? – соображая, что ответить, замялся Василий, – чой то не ловко.

      – Тятя велел, посмотреть на тебя хочет.

      – Ну коли так, пошли, – робко согласился он.

      В доме их ждали. Павел Ермолаевич, приготовившись к разговору, уже сидел за столом.

      – Гостечки, дорогие, проходите в переднюю, – радостно улыбаясь, пригласила Ирина Романовна.

      У нее на сковороде скворчали драники, в запарнике томился чай. Отойдя в сторонку, посмотрела на дочкиного ухажера. Тот был в белой вышитой косоворотке, в черном костюме.  Брюки были заправлены в новые сапоги. Не торопясь, у порога, сняли обувь, присели за стол.

      Павел тоже внимательно рассматривал Василия.  Завел разговор о родителях, о хозяйстве, об урожае, а сам все чаще окидывал взглядом молодую пару и для себя сделал вывод, что они подходят друг другу. Может оттого, что их