Журнал «Рассказы». Окна погаснут. Даша Берег

– вся эта конструкция на дешевом полулегальном бетоне просто обвалилась. И под собой похоронила почти всех «строителей бункера по вечерам». Кто-то позже сумел выбраться. Но судьба их была незавидна.

      Макса при осмотре склада второй люк, конечно, не волновал. Его волновал купол, возведенный неподалеку от второго люка – там Макс обустраивал подобие их старого двора, чтобы наконец-то погулять с сыном. Горку дома не поставишь, верно же. Работы оставалось не много, напрягало только, что бугристая серость, тянущаяся по всем стенам склада, пустила несколько корней и на купол.

      Макс руками в защитных перчатках сорвал эти уродливые пульсирующие ростки. Из них потекла жидкость, похожая на густеющую кровь.

      – Макс, здоро́во!

      Это прозвучало сзади. Макс обернулся и увидел перед собой одного из тех, кому удалось выбраться из рухнувшей части бункера.

      – Привет-привет, Лёх.

      Вряд ли, конечно, появившуюся фигуру можно было назвать Лёхой. Скорее это было человекообразное продолжение серых бугров, ползущих по стенам. Руки вроде были на месте, темно-серые, опоясанные вспухшими венами, вместо ног тянулось что-то улиточное, и несколько тонких жил через все помещение крепились прямиком к буграм на складских стенах.

      – Лёх, я ж вас всех просил – не надо мой купол гадить. Это для ребенка.

      – Макс, ну тут сам пойми… по отдельности мы всё соображаем, но как единая штука мы безмозглые…

      – Ну ты-то всегда безмозглым был, – пошутил Макс.

      Серое месиво издало глухой смешок и продолжило:

      – Да-да-да. Мы, слесаря, вообще тупые. Так это… клетки делятся бесконтрольно, ты давай уж сам чисти, убирай, отрывай… Ты знаешь, затягивается у нас все мгновенно.

      Вот она, раковая форма жизни. Или раковые формы организмов, РФО. Такие же наши граждане, как говорили по телеку. Как какой-то сраный мегамицелий, ей-богу (Макс играл, Макс помнил).

      Никто особо не понимал, как эта ерунда на свет появилась. Вроде от радиации один больной в местном хосписе переродился в огромную опухоль, которая постоянно росла и мутировала. Всех раковых больных она мгновенно заражала, принимала внутрь себя и уж не отпускала больше. Но сознание каждого отдельного человека в ней сохранялось, а вот была ли эта растянувшаяся через весь город «грибница» разумной в качестве единого организма – неизвестно. Да и вообще, черт разберет, как это работало. Просто в любой момент из этих серых бугров могло выползти переплетение щупалец с подобием головы и рук и представиться твоим знакомым. Жутковато, но Макс привык.

      Из обвалов бункера выбралось пять человек. Лёха, слесарь с завода, раком заболел за год до катастрофы, и РФО его тут же приняла как родного. У его маленькой дочери, вероятно, мгновенно развился рак из-за воздействия ионизирующего излучения. Трое остальных выживших в обвале просто умерли от лучевой болезни. Прямо здесь, их трупы до сих пор валялись позади склада. Никто им не помог – некому было.

      – Дядя, а я тозе тям