Журнал «Рассказы». Окна погаснут. Даша Берег

декорации подъезда.

      Макс стоял на бетонной площадке с перилами и смотрел на лестницу, ведущую вниз. Только он знал, что никакого второго этажа там нет – там хранилище и тупик, утыкающийся в земную твердь. Другая лестница, которая, по легенде (для ребенка, все для ребенка), вела на четвертый этаж, на самом деле вела к лифту и дальше, на поверхность. Лифтом последний месяц Макс не пользовался – механизм стал заедать, а починить руки не доходили. Он и так чинил слишком много – генераторы, серверную, небо, весь крошечный мир.

      Их «квартира» уходила вглубь на шесть метров. Пять семьдесят, если точнее. Всего-то два этажа прошагать. На кой ляд вообще нужно было городить здесь лифт? Но бункер начинал строить Гриша, и никто не знал, что творилось в голове у Гриши. Вот Гриша лифт и выдумал, а Макс с семьей уж довольствовались тем, что досталось.

      Ну, Гриша, конечно, был чокнутый. Есть такие параноики – консервы тоннами скупают, запасы делают на случай конца света. Вот такой он и был. После первых же упоминаний о войне принялся бункер рыть под заброшенным полигоном. Вроде как наследство получил да и пустил все на это детище. Ну и с завода, где они работали, много чего натырил. Его бы, наверное, даже посадили, если б не Инвестор…

      Вообще-то, многие к строительству подтянулись. А Лим… Лим тогда не строил. Лим считал всю эту свору «строителей бункера по вечерам» долбанутыми. И Макс считал, но все-таки строил. Договорился, что можно будет потом сына приводить, и строил как большой аттракцион. Аттракцион стал жизнью, сына он привел навечно.

      Макс поднялся на нулевой уровень, со скрипом открыл тяжелую герметичную дверь и оказался в помещении, которое они с мужиками некогда окрестили отстойником. Уж наверняка писатели-фантасты называли такие вещи покруче или, может, более научно, но Макс-то с мужиками кто – работяги, не до зауми. Может, Лим бы помог назвать более вычурно, Лим не был простым рабочим. Но Лим поначалу не участвовал. Лим вообще думал, что в случае чего сумеет убежать на родину.

      В отстойнике размещалась душевая, и Макс помылся, хотя обычно делал это после возвращения с поверхности. Тут же стоял убитый в хлам кухонный стол – старый, советский. На нем пепельница, вполне живая микроволновка, бесконечный завал блоков сигарет (хотя эти заразы подходили к концу, видно придется все-таки бросать).

      Макс сел за стол, снова закурил. Он страшно ссутулился – немудрено, весь верхний мир давил ему на плечи. Тревожно было, а в голове пустота. «Нет, – подумал он, – все-таки сраный япошка мог сделать лучше».

      Затушил окурок, раздавил его о дно пепельницы в труху и вошел в следующую дверь, сразу за душевой. Здесь висело несколько РЗК желтого цвета и кислородные баллоны. Наверх, к люку, вела лестница. Макс переоделся в защитный костюм, открыл люк и вылез наружу.

      Над ним громоздился заброшенный склад, где когда-то хранились материалы для обеспечения полигона. На этом полигоне испытывали технику, которую и сам Макс, и все «строители бункера по вечерам», и еще множество безвестных людей создавали на местном оборонном заводе. Военную технику, в основном самоходки, но было и