Заражение. #Depressed_ esthete

не контрастируют с белой футболкой, которая еле-еле закрывает плечи. И вся эта футболка на ней скорее в обтяжку, чем свободного кроя.

      – Привет, Саш. Знакомься, это Настя. Она будет твоим начальником. Слушайся, что она говорит.

      – Хорошо.

      – Насть, покажи ему сейчас, где переодеваться и дай фартук какой-нибудь. Я тебя здесь подожду.

      – Пошли, – непослушные волосы поднимаются и ведут меня в сторону барной стойки.

      Я давно не был на изнанке клиентского сервиса, сколько прошло? Лет 10? Но мы не останавливаемся у стаканов и бутылок с коньяком, а погружаемся в кишки заведения, на глубину, близкую к выходному отверстию: несколько человек на кухне работают, нарезают салаты, консервируют их полиэтиленом, собирают стройным рядами на большом подносе, разглядеть это внимательней не получается – она уводит меня дальше: к холодильникам и стойкам сырых продуктов, в явственно отличающийся с кухней коридор, лампы освещения которого переплетаются с вентиляционными, водопроводными и резервными трубопроводами, по толстой кишке, дальше – повороты и мы оказываемся в небольшой комнате около 30 кв. м. площадью. Под потолком сушится одежда: что-то из униформы и 30 одноцветных, персиковых, массивных, матерчатых салфеток, у гладильной доски сидит потемневшей кожи женщина южно-азиатской внешности, чье лицо неразличимо в свете экрана мобильного телефона на андройде, парящий бесхозный утюг в метре от нее заканчивает образ. Дальняя стена вся заставлена шкафчиками. Узкие, полутораметровые, они стоят прямо на полу в количестве 40—50 штук. Наверно когда-то это было очень популярное заведение.

      – Так, надо шкафчик тебе найти, – Настя начинает открывать тонколистные коробки по-очереди, третья попытка оказывается выигрышной, – вот твой ящик. Сейчас фартук тебе дам, – их выбор намного скромнее, их всего три на вешалке слева.

      – Переодеваться здесь, тебе сказали ко скольки приходить? Ты сегодня поздно пришел. Обычно тут все к 9:30 приходят. Работаем до 22:00, обед – полчаса. Мммм… еду с кухни, но можно еще с собой что-то приносить. Если хочешь, конечно.

      – Хорошо, понял.

      – И да, потом напомни, чтобы я распечатала тебе подпись на бейджик и шкафчик.

      – Хорошо, спасибо Насть.

      – Ну, переодевайся, жду тебя в зале.

      Настя быстро убегает из этой дыры. Тут остаемся только я, пожилая женщина и парень, который стоит в углу без футболки, спиной, переодевается. Он точно выше меня, подтянутое загорелое или от рождения темное тело. Если первый вариант, то он должен быть привилегированной, не узбекской крови. Если второй, то его жизнь сейчас можно расписать до конца. Но засматриваться долго – задаться вопросом, подвергнуть сомнению свой собственный статус, обвинить, породить внутренний хаос ориентаций, из которого не получится выйти безболезненно-неизменным, взмах бабочки – цепочка последствий. Переодеваюсь я уже уставившись в свой шкафчик и развернутый вовнутрь, сосредоточенный