Ходящая по снам. Юлия Зубарева

значит! Сработала наша задумка. Проснулась кровь старая, ай да Маланья. Вот молодец! – хлопнул себя по бокам, чуть в пляс не пустился. Погрозил кому-то кулаком:

      – А я говорил тогда, что не врут вороны! Осталась еще сила в старых корнях, вон какую красавицу родить смогли!

      – А расскажи-ка мне, Лексей Борович, чего вы с бабушкой такого интересного сделали с козой? Я как-никак владелицей ее стала, а знать ничего не знаю. Вот ветеринара во сне таскала, чтоб только понять, чего с ней не так. Открой глаза уже, поделись информацией.

      – Да чего так рассказывать, – потупился лесовик. – Мы, считай, ничего и не сделали, сказки все это. Маланья, светлая голова, все и придумала, да не успела сама-то завершить, видишь, как получилось. Я во мраке заплутал, а подругу свою не сберег, скончалась для этого мира. Туда мне и ходу нет. Ушла моя Маланьюшка совсем, только через тебя какую весточку и передам.

      – Передашь, конечно, не расстраивайся. Все у нее сейчас хорошо. От разговора только не уходи. Какие сказки? Чего придумали? Давай, рассказывай по порядку.

      – Пойдем-ка прогуляемся. Места тебе покажу. Все расскажу, утаивать не буду. – Подхватил под локоть и повел по новой тропинке в лес, уводя от молодняка, что любопытно тянулся вслед говорящим.

      Во сне лес казался бесконечным. Тропинка вела их напрямки меж березовых рощ, кленов, что распускали свои розетки нежно-салатового цвета, лип, вязов, ясеней. Всем нашлось место в заповедном лесу. На небольшой полянке, густо заросшей земляникой, стоял дуб-исполин. Когда-то его крона подпирала небо, но теперь искореженные ветви после удара молнией были обуглены. Треснул пополам лесной великан. Кора отслаивалась огромными пластами, а в пять обхватов ствол темнел незащищенной сердцевиной. Печальное это было зрелище. Мертвый сухой великан, казалось, тянулся в небо в немом крике. В тишине подошли к дубу.

      Леший с нежностью погладил мертвое дерево:

      – Вот он, последний росток Перводрева. Сгниет – и не останется у нас надежды на перерождение новых миров. Что мы только с Маланьей не придумывали! Спит смертным сном друг мой. Только глубоко в корнях и осталась память. Вот здесь мы козу твою и сотворили.

      Ворона, поди, Иннокентия еще застала? Хорошая птица. Вещая. Долго на дубе жил, пока несчастья того не случилось, а потом ужо убрался из лесу. Чем его только не приманивал! И остальных своих сманил, а может, невмоготу им было рядом с мертвецом селиться. Каждой твари живая сила потребна, а тут только воспоминания одни и остались.

      Лиза понимающе кивнула. Она пока не решилась звать Кешу в проснувшийся лес. Может, он и возвращаться не захочет.

      – Так о чем я, девонька, говорил? – лесовик устало прислонился к стволу, спускаясь на вылезающий корень. Тяжеловато ему еще такие прогулки давались. Запыхался и побледнел дед Лексей.

      – Про козу начал рассказывать. Тут вы с бабушкой волшбу творили. Дальше-то что? – Лиза тоже присела на корточки, машинально перебирая пальцами сухие желуди и кусочки коры.

      – Да, ворон. Принес