Сердце женщины. Мила Дрим

что это мои документы и документы моих детей, – она взяла с самой дальней полки кошелек. Открыла-закрыла и требовательно добавила:

      – Карту верни.

      – Какую карту, Алим? – Рания начала спешно закутываться в длинный бархатный халат.

      – Такую карту, – Амина повернулась к ней и посмотрела в округлившиеся глаза. – На которую он возил тебя в Турцию. Это не его деньги, а детские. Чтоб ты знала, это не Алим заработал. А забрал у своих детей.

      Рания, хлопая глазами, смотрела то на мужа, то на Амину.

      – Я же сказал тебе – всё верну! Что ты опять начинаешь? – сжимая кулаки, процедил Алим.

      – Я напоминаю, чтобы ты не забыл, и чтобы твоя жена знала откуда ты взял деньги.

      Алим открыл шкаф и достал из кармана пиджака кошелек. Вынул карту и протянул со словами:

      – Над тобой все село смеется. Поражаются, какая ты неблагодарная дрянь.

      Амина сдержалась. Не показала, как неприятно ей было это слышать. Молча забрала карту, положила к документам, быстро проверила на месте ли всё.

      – А я всё хотел исправить, жалел тебя, – продолжал свою речь Алим, – бедная, несчастная. А теперь понял – ты была никудышной женой, Амина.

      Амина замерла.

      – Да-да, Амина. Ни удовольствия с тобой, ни радости. Я теперь даже рад что так случилось. И понял, что эти все больницы, выкидыш – тебя просто Аллах наказал за твои грехи.

      Амина вскинула голову. Посмотрела на Алима уничтожающим взглядом.

      – Не смей так говорить! – прошипела с угрозой. – Не тебе решать, кто грешен, кто что заслужил! И не трожь моего ребенка!

      – Тут и так всё ясно! Ты это заслужила! – выплюнул он. – У тебя от веры только платок-то и остался.

      Боль острым лезвием резануло сердце Амины. Она была близка к тому, чтобы разрыдаться, но у нее хватило сил сдержать свои чувства.

      – Я знаю только одно. Аллах все видит. Придет время, Он все расставит по местам. Каждому воздастся и станет ясно, кто верующий, кто нет.

      С этими словами она быстро вышла из спальни. Прочь!

      ГЛАВА ВОСЬМАЯ

      В тот же вечер в дом родителей Амины нагрянула родня. Тетки, двоюродные и троюродные сестры матери, а еще со стороны отца.

      Зал трещал от обилия нежданных гостей, а воздух стал таким душным, что кружилась голова. Дети, прячась от пытливых взглядов родственников, разбежались по комнатам. К лучшему, иначе бы Амине было труднее сохранять спокойствие.

      Впрочем, чувства которые она сейчас испытывала, сидя под дулом десятка пар глаз, вряд ли можно было назвать спокойствием.

      Внутри все сжалось в нервный комок, но пока он не шевелился, было не так противно. Главное было сейчас – не показывать, сколько сил отнимало сейчас присутствие чужих людей.

      Мать Амины, суетясь, расставила на столе чашки с чаем. Одна чашка треснула – то ли от старости, то ли еще по какой-то причине, и по белой скатерти начало медленно расползаться пятно.

      «Так и моя репутация в глазах родственниц стала