Вологжанка. Татьяна Боровенская

Василий, Еремей и Павел отложили еду и внимательно на него посмотрели и приготовились слушать дальше. Все мужчины были страстными охотниками

      – Бегу я на лыжах, моя лайка что-то странно начала себя вести хвост поджимает и тихо повизгивает, ко мне жмётся. Думаю не дело это. Ружьё приготовил и осматриваюсь. Глядь, вдалеке над снежной горкой, тоненькая струйка пара поднимается. А, думаю, вот в чём дело! Медведь в берлоге спит. Сбегайте – ка сынки за Евлампием и Семёном, ну и кто из мужиков ещё пойдёт, да Миколку Крючкова надо позвать, он на медведя сколько раз ходил. Завалим косолапого зверя. Голодно стало совсем. Советы скоро и охотиться в лесу запретят, лесник должен приехать. А так до весны дотянем.

      Вечером мужики собрались, и дед распределил места на охоте:

      – Я, Николай и Евлампий – стрелки. Мои два старших сына и Семён – на подмоге с ружьями, в случае чего. Как утром придём, я вас расставлю, чтоб друг друга не перестреляли. Павлушку поставим недалеко с санями, возьму ещё слегу да оглоблю попрочнее, потревожим ими в берлоге медведя. Плохо, что снег не улежался, как следует, рыхлый он, ну да ладно наши короткие и широкие лыжи помогут. Ты Евлампий возьми своего волкодава, я Лыска да лайку. Три собаки думаю, хватит. Давайте решим, чья первая травить, зверя пойдет.

      Евлампий сказал:

      – Я пошлю мою собаку в берлогу. Мой Карько сильный и злой, я его хорошо учил, не подведёт. А как мишка вылезет, в три пули его уложим. Если что и ребята стрельнут из подмоги.

      – Договорились, до утра. Ты, Миколка, оставайся у нас, если хошь, рано пойдём в лес, чего мотаться, – предложил дед Василий

      – Нет, я Анютку не предупредил, волноваться будет, мы рядом, четыре километра не проблема, дорогу укатали, вернусь вовремя.

      – Добро, – согласился дед.

      Рано утром отправились на охоту. У кромки леса оставили младшего сына Павла с санями. Охотники углубились в лес.

      – Ты Василий и рогатину с собой захватил, неужто с ней на медведя охотиться собрался? Я думал, всё-таки с ружьём сподручнее. Или может опять, как прежде тебя вперёд послать, возле берлоги облегчишься и духом своим от овсяного киселя из спячки его разбудишь и с места стронишь? – Подмигнув остальным, спросил Евлампий.

      Мужики задавили смех, чуть хохотнув, а Василий ответил, не смутившись:

      – Пошути пока. Мы вологодские толокном испокон века выживаем и овёс всему голова. А эту рогатину ещё дед мой с собой брал, когда ходил на медведя. Она ружью не помеха. А что если заклинит? На охоте, тем более на хозяина леса, каждая секунда дорога, ни одну жизнь она спасла. Все замолчали.

      Василий побежал первым. Несмотря на возраст и беспрерывную, тяжёлую, физическую работу по хозяйству, это был ещё крепкий и сильный мужчина. Пробежав, километра два по лесу, тропами, известными только ему, дед остановился и сделал знак.

      Распределив стрелков и помощников в десяти метрах от берлоги и спросив