Дома смерти. Книга III. Алексей Ракитин

нежели теперь, так что негативное отношение местных жителей можно было считать до некоторой степени оправданным. Кто-то из жителей округа связывал с гибелью Питера Ганеса злонамеренные действия вдовушки – уж больно прибыльным для её кошелька оказался этот несчастный случай.

      Даже спустя годы – то есть уже в 1908 году – шерифу передали, будто погибший в пожаре мальчик, Филипп, как-то раз высказался в кругу друзей: «Моя мама убила моего папу, она ударила его колуном». Сам мальчик этого, разумеется, знать не мог, по-видимому, про убийство отца он услышал от старших сестёр. Либо от соседских ребятишек – такой вариант тоже нельзя было исключать. Фраза эта была повторена со ссылкой на слышавших её детей, и Эл Смутцер не воспринял её всерьез, во-первых, потому, что дети ненадёжные свидетели, а, во-вторых, потому, что заявление это делалось с чужих слов. Смутцер знал, что в 1903 г. страховая компания перед выплатой денег по предъявленному полису провела собственное расследование. Когда речь заходит о платежах по страховым случаям, компании проявляют завидную дотошность – это было хорошо известно. И если Белль Ганес получила деньги по полису страхования жизни Питера – значит, зацепиться в этом деле было решительно не за что.

      В первые дни мая 1908 года «законники» решали 2 основные задачи. Во-первых, службе коронера надлежало провести судебно-медицинские экспертизы найденных на пожаре тел и организовать заседание коронерского жюри, призванное определиться с тем, действительно ли на ферме Ганес имело место преступление, или пожар явился следствием случайного стечения обстоятельств. А во-вторых, необходимо было отыскать Дженни Олсен и обеспечить её прибытие в округ. Дженни являлась важнейшим свидетелем по делу, и её допрос коронерским жюри был необходим для правильного понимания всех аспектов жизни Белль Ганес. Кроме того, девочка являлась очевидной наследницей имущества погибшей мачехи, так что её появление в Индиане имело и другую весьма важную причину, не связанную напрямую с проводимым расследованием.

      С обезглавленным женским телом всё оказалось также далеко не просто. Никаких ранений, переломов и повреждений внутренних органов, хотя бы косвенно указывающих на оказание сопротивления, погибшая не имела. В лёгких не оказалось сажи и копоти, что свидетельствовало о том, что женщина не вдыхала продукты горения и, соответственно, её смерть наступила до того, как в помещении появился открытый огонь. В принципе, это представлялось хорошо понятным – женщину сначала убили, а затем развели огонь, дабы тот уничтожил улики. Однако была ли голова отрублена у уже мёртвой женщины или же причиной смерти явилась именно декапитация, эксперты сказать затруднились. Но оба врача – Уилльям Уилкокс и Джордж Осборн – сходились в том, что отсутствие головы в доме свидетельствовало о попытке преступника сделать жертву неузнаваемой. Однако наличие на пальцах обезглавленной женщины колец, принадлежащих Белль Бринхилд, как будто бы сводило на нет эту затею.

      Помимо